ума и прежде, чем я осознал, что сделал, Летти лежала мертвой в моих руках.

Он поднес руки к лицу и смотрел на них так, как будто они принадлежали кому-то другому.

– Я рад, что вы здесь, Френсис, – сказал он, как будто только сейчас заметил его и Натана. – Моя Алиса выбрала вас в мужья, и я уезжаю из Хиллкреста. Этот дом останется ей в приданое.

– Я люблю Алису, и ей не нужно это.

– Тем не менее, дом ваш. Я собираюсь вернуться в Англию сразу же после вашей свадьбы. Я хочу умереть на своей родной земле. Я... только прошу вас не рассказывать Алисе о том, что я сделал.

– От меня она ничего не узнает, – заверил Френсис. Сэр Генри повернулся к Тони, говоря только ему:

– Если мне нужно идти к властям, я признаюсь... в том, что совершил это ужасное преступление.

– Нет, сэр Генри. Я не отправлю вас на виселицу за преступление, которое ни один из здесь присутствующих не совершал. Видит бог, у меня были причины ненавидеть Летти. Сейчас мне нужно все уладить с Амандой. Я люблю ее больше жизни.

– Наверное, это поможет, – сказал сэр Генри доставая два сложенных листа бумаги. – Я нашел это среди вещей Летти. Из того, что я знаю, они принадлежат вам.

На лице Тони было удивление, когда он увидел документы на Аманду и фальшивую купчую.

– Спасибо, сэр Генри, – искренне поблагодарил он. Вскоре после этого сэр Генри отправился домой в сопровождении Френсиса, который переживал, что со стариком в таком состоянии может что-нибудь произойти. Натан тоже уехал, сказав Тони на прощанье:

– Расскажи Аманде правду. Она любит тебя и не заслуживает такого обращения.

Тони не мог с ним не согласиться.

Аманда сидела в своей комнате, ее обида была так велика, что она не могла не плакать. Но сдаваться она не собиралась. Она подумала о детях, спокойно спавших в детской и их отце, который не замечал их все последнее время. Все, что ему было так дорого, он променял на Летти. Судя по поведению Тони в тот момент, когда он узнал о смерти Летти, эта женщина была ему дорога. Он глубоко теперь скорбит о ее смерти.

Аманда с отсутствующим видом бродила по комнате, дотрагиваясь до предметов, к которым она так привыкла.

Ей не хотелось уезжать, но она никогда не будет второй в жизни Тони. Он за последние недели своим поведением доказал, что не будет скучать ни по ней, ни по детям.

Тони тихо вошел в комнату, остановился у порога, наблюдая, как мечется Аманда. Он почувствовал ее боль как свою собственную. У него было время вымыться, побриться и переодеться. Так что вид он имел совершенно не такой, как несколько часов назад.

– Аманда, любовь моя, – прошептал он, чтобы не напугать ее.

Аманда оглянулась и увидела Тони, который так преобразился.

– Извини, Тони, – сказала она, думая о его чувствах к Летти. – Я... знаю, как ты скорбишь по Летти.

– Летти? Скорбь? – глупо повторил он, – я ее ненавидел. Смешно думать, но мне все равно, жива она или нет.

– Тони! Я думала... ты любил Летти, – побледнела она.

– Никогда! Я тебя люблю.

– Ты странно доказывал это, – напомнила она. Вместо того, чтобы пуститься в объяснения, Тони протянул ей бумаги, которые держал в руке.

– Что это? – раздраженно спросила она.

– Прочитай.

Она быстро просмотрела их.

– Это мои тюремные документы. Откуда они у тебя?

– Мне их привез сэр Генри. Он нашел их у Летти и отдал мне.

– Я... не думала, что она хранила их все это время.

– Я знал это, – нежно сказал Тони. – Она пыталась пустить их против меня, как только вернулась.

Изумленно Аманда спросила:

– Против тебя? Каким образом?

– Где-то в ее голове засела мысль, что она хочет моей любви. Лично я не хотел иметь с ней вообще никаких дел.

И Аманда медленно начала понимать, что было у Летти на уме.

– Она заставляла тебя...

– Удовлетворять ее.

– Ты не любил ее?

– Черт возьми, Аманда, неужели ты не слышала, что я сказал? Я ненавидел ее. Я презирал себя за то, что делал.

– Почему ты не сказал мне?