интеллигентный богач, у которого где-то есть семья. Но однажды я увидела в журнале его портрет и поняла, что он даже не назвал мне своего настоящего имени. Я чуть было не рассталась с ним. Но он уговорил меня поехать с ним в Лас-Вегас. Сказал, что там мы сможем вместе появляться на людях. И я на это клюнула. В Лас-Вегасе я познакомилась с его друзьями. Вернее дружками. Все они были заправилами мафии.

– Он тоже был из мафии?

– Он был страшно богат. И в высшей степени респектабельный джентльмен. И азартный игрок. Мне часто казалось, что мы приехали в Лас-Вегас только ради этого. Правда, я подозревала, что ему там кое-что принадлежит. Потому что, когда ему случалось покидать меня на неделю, а порой и на месяц, телефон у меня замолкал. Что трудно представить, будь он просто богатым человеком, оставляющим свою молодую любовницу в одиночестве. И я поневоле думала о том, что либо я чересчур непривлекательна, либо дедушку тут чересчур уважают. Как-то совершенно по-особому уважают. Хотя по внешнему впечатлению он никак не мог принадлежать к мафии. Хочешь еще кофе?

– Нет, спасибо. Я в полном порядке.

– Я, кажется, тоже. Разумеется, кругом шли разговоры о крестном отце. Есть таковой или нет? Случалось мне видеть мафиози, спорящих об этом. Один скажет: все это миф, легенда, чушь собачья, а другой просто перекрестится.

– А к какому выводу пришла ты?

– Думаю, что в мафии он все же не был. Но мафия выполняла для него весьма деликатную работу. Обширную и деликатную. В том числе и за океаном. Такое у меня создалось впечатление. – Она помолчала. – В конце концов, я вовсе не была уверена в том, что мне хочется знать слишком много. Ведь все равно мне когда-то нужно будет освободиться от него, а я не понимала, как это сделать. Он был не из тех, кто стал бы угрожать или что-то в этом роде, но я знала, что путь на свободу окажется тернистым. Весь вопрос был в том, до какой степени тернистым. – Она снова замолчала. – Итак, мы расстались друзьями. Мило обо всем потолковали, и он передал меня своему приятелю – разумеется, с моего согласия. Я решила, что так проще смогу от него откупиться. И вот я обзавелась дружком – и через пару дней обнаружила, что он главарь наркобизнеса в Лос-Анджелесе. А еще у моего дружка обнаружились тайные наклонности, от которых можно было свихнуться. Он пригрозил убить меня, если я вздумаю от этого уклоняться. Пришлось мне как следует поднапрячься. Я встретила противника, с которым можно было помериться силами. «Лучше оставь это, – сказала я. – А не то я на тебя порчу наведу». Все мафиози жутко суеверны. Я сказала именно то, что требовалось. Но тогда я об этом еще не догадывалась. И месяца два не могла уснуть по ночам, ожидая, что вот-вот появится убийца. Но у меня хватило ума никуда не уезжать из города. Один из самых мудрых людей, каких я знала, сказал мне однажды: «Беги от ножа, но вступай в поединок с пистолетом». А уж этот мафиози был самым настоящим пистолетом. Если бы я попыталась смыться, то получила бы пулю в спину. Не самый лучший выход, да и порча куда эффективней.

– Экая ты профессионалка!

– Можешь не сомневаться.

– Я просто потрясен.

– Я была точно сухой лист, который сейчас слетит с ветки. Но мне повезло. Я осталась на плаву. Начала петь и гулять с мужиками в Лас-Вегасе

– мои предыдущие связи давали мне некоторые преимущества, – и провела пару недурных годков. Я спала только с теми, кто мне нравился, и лишь с немногими закручивала короткие романы. Парочка шикарных итальянцев. Бандиты, разумеется, но они мне нравились. Итальянцы по натуре такие предатели, что рядом с ними чувствуешь себя добродетельной особой. Но тут я поняла, что пора перебраться в Нью- Йорк.

– Почему?

– Когда-нибудь я тебе это расскажу.

– Расскажи сейчас.

Она поджала губки, словно подписывая счет.

– В Лас-Вегасе я приобрела власть, которой не заслуживала. И не знала, что с нею делать. В мафии никто толком не знает о том, сколько знает кто-то другой. А точнее, никто не знает, сколько знает даже он сам. И вот, видя, с какими людьми я путаюсь, многие готовы были оказывать мне разные услуги. Даже те, кого я едва знала. Они полагали, что я более влиятельна, чем то было на самом деле, но благодаря этому я и впрямь становилась более влиятельной. Не так-то просто рассказывать об этом, но у меня было довольно власти, чтобы убивать людей. И тут мне пришло в голову, что и меня могут убить, и я не буду знать, за кого и за что. Может, я и хищница, но при этом достаточно трусливая, – понимаешь, о чем я? Я выросла в препоганом городишке. И когда нахватала лишнего, то почувствовала себя снова маленькой южанкой.

Она вздохнула. А потом объяснила, что ей всегда казалось, будто какой-то ангел хранит ее от бед. Все сироты верят в нечто подобное – компенсация, даруемая природой. Ангел же появляется вместе со шлюхой, потому что эта парочка души друг в друге не чает.

– Я всегда была независимой, – продолжала Шерри. – По крайней мере, мне так казалось. Я верю, что есть во мне какая-то часть души, которая запрещает использовать других людей, и может, за это все эти мерзавцы меня и любят. Но другая часть моего «я» раздувалась, как лягушка, – и я становилась такой же сволочью, как какая-нибудь бандерша-мулатка. Мне хотелось хорошенько растормошить моего ангела. – Шерри произнесла это с жутко порочным выражением лица. – К тому же я должна была не спускать глаз с моего убийцы. С безумного убийцы, притаившегося во мне.

– А ты уверена, что в тебе есть убийца?

– Богом клянусь.

– А может, ты подцепила его от кого-нибудь из своих дружков?

– Поди догадайся. Но прискорбный факт заключается в том, что один-два человека были убиты в Лас- Вегасе, скорей всего, благодаря мне. Они, разумеется, находились на другом конце цепочки, но я проявила достаточно мстительности, чтобы весь механизм пришел в действие. Я всерьез задумалась о своей местечковой ненависти, которую, как мне казалось, я сумела преодолеть, о ревности и злобе, которые стали частью меня. Я пришла к выводу, что увязла в этом слишком глубоко и не выберусь, если останусь в Лас- Вегасе. И тогда я поняла, что нужно уехать в Нью-Йорк.

– И твой ангел привел тебя к Шаго Мартину?