– Я не разбираюсь в машинах, – сказал Хэммонд, как в дурмане. – Но я могу подвезти вас.

– Огромное вам спасибо.

Она улыбнулась, по крайней мере, ее алые губы слегка искривились. Женщина подняла на лоб свои темные очки. Платье прилипло к ее телу, как купальник.

Хэммонд не был уверен, улыбнулся ли он ей в ответ или нет. Ее глаза были очень темными. Она с тем же успехом могла стоять перед ним обнаженной, разве что складки ее платья не соответствовали изгибам ее тела.

– В двух милях отсюда есть бензоколонка. Вы меня так выручили.

Ее голос не изменился с тех пор, хотя она вела себя более раскованно. Когда подняла руку, чтобы поправить прядь мокрых волос, он обратил внимание на то, как колыхнулись ее груди.

Хэммонд был удивлен и сбит с толку. Он боялся ее, она его возбуждала. Это точно была та самая женщина, которая подвозила его два дня назад. Это была ее машина. Но что случилось с ее молчаливой таинственностью? Теперь она разговаривала. На этот раз она была, как бы это сказать, обычной. Ну, не совсем обычной. Она как бы была здесь, но тоже не вся и не полностью. Под горячими лучами солнца от ее платья шел пар. На несколько минут Хэммонд забыл об Уайлдмене и о пропавшей машине.

Она села в «хонду». Платье натянулось и плотно облепило бедра, когда она садилась в машину. Он вспомнил, что она сказала, что была когда-то танцовщицей.

– Мне нравятся грозы, а вам? – спросила она.

– Я больше люблю чистое небо.

– Мне, наверное, нужно купить новую машину, но я так привыкла к своей старой…

При упоминании о машине Хэммонд снова стал паниковать по поводу «бентли». Он сидел рядом с женщиной, только они поменялись ролями пассажира и водителя, и снова ему вспомнился Уайлдмен. Теперь в его сознании она всегда будет связана с Уайлдменом. Хэммонд почти не слышал, что говорила женщина. Кем бы она ни была, ясно было, что она часто путешествует по этим местам. Но почему она не запомнила его? Этого не может быть. Подожди!

«Если кто-нибудь спросит – я вас не подвозила. Вы никогда не ездили на моей машине», – таковы были ее последние слова. Возможно, она собирается придерживаться этого и дальше и потому делает вид, что не узнает его. Тогда все понятно. Он почувствовал некоторое облегчение.

Когда они подъехали к бензоколонке, она выскользнула из машины. Ее ягодицы рельефно выделялись под тонким платьем.

– Благодарю вас, – улыбнулась она ему.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся он тоже. Она посмотрела вверх, и он взглянул на небо. Оно снова потемнело.

– Мне кажется, снова начнется гроза.

– Может быть.

– Мне нравится темнота: это так драматично. Особенно, когда ведешь машину. – Она снова надела темные очки.

Хэммонд кивнул, но не сказал ни слова, глядя на ее обтянутые ягодицы, которые были вровень с окном машины. Хэммонд обратил внимание, что платье, надетое на ней, было точной копией платья Доры, которое она купила, когда он был в Аризоне. Вот это совпадение!

Он завел «хонду». Казалось, женщина больше не нуждалась в его помощи. Когда он отъезжал, она помахала ему рукой. Он видел, как она начала разговаривать со служащим заправки и показала назад на шоссе, в сторону равнины, наверное, объясняя, что случилось с мотором ее двадцатипятилетнего «мустанга».

К тому времени как Хэммонд вернулся домой, гроза полностью прекратилась. Но гроза бушевала у него в голове, все было так непонятно. Что случилось с «бентли» и с телом Уайлдмена? Хэммонду ничего не приходило в голову. Может, Уайлдмен договорился с кем-то из друзей, чтобы после дуэли оттуда забрали его автомобиль вне зависимости от исхода сражения. Может, у него был секундант. Когда раньше мужчины сражались на дуэли на шпагах или пистолетах, у них всегда были секунданты. Хэммонд даже не подумал о секунданте. И, черт возьми, кто же эта женщина?

На кухне он нашел записку, прислоненную к бутылке русской водки. Там было написано: «Я люблю тебя, люблю, люблю… Твоя Дора».

Хэммонда растрогала эта записка. Дора просто любила его, без всяких осложнений, и не скрывала своих чувств. Другой такой не было. Он пожалел, что связался с Бетти Мей. Неожиданно, эта связь показалась ему ненужной и глупой. Чего он добился? Эта связь стоила Бетти Мей жизни, а его превратила в убийцу. Как он мог позволить, чтобы это случилось? По это случилось. И теперь его жизнь пошла наперекосяк.

Он открыл бутылку и понюхал. Острый запах сухой травы русских степей проник ему в ноздри. Он вспомнил о тех днях, когда сильно пил, о своих приступах ярости и даже случайных сценах жестокости. Уайлдмен производил на него то же действие, освобождая, как джинна из бутылки, живущего в нем другого человека.

Хэммонд закрыл бутылку водки и налил себе пива.

На автоответчике для него было приглашение на просмотр первого варианта «Города призраков» в лаборатории в Голливуде. Хэммонду хотелось увидеть его, хотелось пойти на просмотр, но в то же время он боялся. Боялся увидеть, особенно теперь, ту самую сцену. Вид Бетти Мей посыпит соли на кровоточащую рану его памяти. Или же плеснет спирта в прошлое, и тогда достаточно будет одной только спички.