броня, уроды! — неожиданно зло выругался он про себя. — Каждый свою маслину поймает!»

Они расселись по повозкам и уже через несколько минут были возле ворот. Мамба успел глянуть на наручные часы, минуло три часа с тех пор, как он попал сюда. Что ж, за оставшееся время можно совершить что угодно — хоть революцию, хоть государственный переворот. Главное, проделать все с умом, чтоб и друзей не погубить понапрасну, и самому уцелеть…

И вернуться обратно!

Первой к воротам подкатила колесница с Алгуром и Мамбой. За ними следовала повозка со жрецами и Уралом в качестве возницы, потом все остальные. Жрецы направились вперед, к стражникам.

Воевода наклонился к уху товарища, негромко произнес:

— Мамба, вижу: у тебя броня чудная на теле. Но перед боем надень шлем.

Тот кивнул: какая-никакая, а защита. Голову стоит поберечь — она еще ох как пригодится…

Тем временем их люди сошли с повозок и встали рядом, готовые откинуть шкуры и схватить оружие и щиты. Жрецы принялись договариваться со стражей, Мамба сумел разобрать слова «дары правителю». Между делом он скользнул внимательным взглядом внутрь двора.

У самого дворца виднелся еще один отряд стражников. И на галерее наверху — вдоль фасада — застыли лучники. Руслан толкнул Алгура, незаметно указывая на стрелков, и в нескольких словах изложил свой план, скорректированный по месту. Вначале он выведет из строя выстрелами из своего оружия охрану на воротах. Затем группа повстанцев под прикрытием щитов устремится ко дворцу. Стрелы им будут не страшны — хрононавт решил воспользоваться тактическим приемом римлян, который назывался «черепаха». Щиты сверху, сбоку и перед собой будут прикрывать, словно черепаховый панцирь, ворвавшихся внутрь воинов. Так они добегут до дворца и окажутся вне зоны поражения стрелами. Одновременно пусть стрелки повстанцев обстреляют вражеских лучников.

Многоопытному вояке это понравилось. Он подозвал царевича, прошептал ему новый план атаки. Тот кивнул и пошел к другим объяснять их действия.

Жрецы закончили переговоры и направились к повозкам. Стража не разрешила въехать во двор, но позволила внести «дары» внутрь.

Вот сейчас — начнется!

Время словно сгустилось перед предстоящим боем. Руслан на мгновение застыл, словно внутренним взглядом охватывая все, что было до сего момента. Не всю жизнь, но начало событий, клубок которых начал распутываться с тех пор, как жизненный путь пересекся с сомалийскими пиратами.

Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что и тогда и, в особенности, сейчас полез на рожон. И если в случае с захватом судна можно было еще оправдать безрассудство желанием помочь, то нынешняя его авантюра была чистой воды безумием.

Ему были даны четкие инструкции — не геройствовать, не ввязываться в конфликты, а продержаться шесть часов и вернуться живым и даже, по возможности, без единой царапины. Тогда сколковские боссы смогут щегольнуть перед руководством страны своим успешным проектом. Что касается самого хрононавта, то надо было быть полным идиотом, чтобы рисковать жизнью и своим здоровьем — и все ради чего?! Разве не могучий инстинкт самосохранения должен глушить все остальные — хоть мелкие, хоть возвышенные чувства? Тем более у человека, умеющего выживать в любых условиях…

Так почему же он, умный и дальновидный в общем-то мужик, ввязался в эту совершенно ненужную ему заварушку? Более того, еще и сам ее спровоцировал. Неужели детство в заднице заиграло, тяга к приключениям и аферам? Или это всегда сидело в нем — «безумству храбрых пою я песню»?..

Выходит, так. Потому и скитался всю жизнь по белу свету, пытаясь одержать верх над стихией, перебороть свой страх и выжить там, где большинству сделать это было трудно… или невозможно. Но в своих путешествиях отважный выживальщик старался все же не совать голову в пасть тигру. Он заранее все продумывал до мелочей — маршрут, экипировку, свои действия на случай форс-мажора… Старался предусмотреть все, что возможно, продумать модели поведения на каждый, даже непредвиденный случай.

И уж ни за какие коврижки не согласился бы участвовать в вооруженной вылазке — к примеру, в операции спецназа против бандформирования. А тут словно бес попутал. Не успел попасть в прошлое, как хмельная удаль и кураж ударили в голову и свернули мозги набок.

Вот укокошат его прямо тут, во дворце наместника Зарикума, или покалечат — и кому от этого радость будет? Уж точно не ему и не сколковцам. Ну ладно, семьей он так и не обзавелся. Но есть мать престарелая, есть родные, по всей стране раскиданные. Каково им будет представлять его хладный труп в запаянном цинковом гробу? Или встречать хрен знает откуда вернувшегося инвалида?..

Руслан понял, что еще мгновение, и он впрямь свихнется. Нет уж, лучше действовать, чем рыться в собственных мозгах, выворачивая их наизнанку. Он встряхнулся, заметил жест воеводы — сигнал к атаке и, скинув только мешавшую ему накидку, быстрым ковбойским движением выхватил дробовик.

Бах — передний стражник получил пулю в грудь и рухнул навзничь. Бабах — второй отлетел назад. Бах, бах, бах! Один за другим валились на землю очумевшие от неожиданности охранники Зарикума. Пять выстрелов — пять трупов.

Воспользовавшись замешательством охраны — причем в ужасе застыли и лучники наверху, повстанцы, освободившись от монашеских одеяний и быстро нахлобучив шлемы, сдернули шкуры, похватали оружие и щиты и бросились на врага.

Оставшиеся полдесятка стражей на входе были изрублены и заколоты в мгновение ока. И тут очнулись дворцовые лучники. Звонко запела тетива, и десяток стрел смертельными жалами устремились к нападавшим. Слаженным движением атакующие сгруппировались и накрылись щитами, как и посоветовал странный чужеземец, стреляющий огнем. Острые наконечники с громким стуком вонзились в обтянутое кожей дерево, да так и застряли в нем. Вражеские стрелки снова подняли луки, немедля произвели еще один залп. И вновь загрохотали стрелы по щитам. А воины Аргула медленно, но верно приближались к зданию.

Мамба в это время успел заменить магазин в помповике, передернул затвор, выглянул из-за стены и тут же отпрянул. Стрела вжикнула в сантиметре от уха. Хорошие стрелки, умелые… В этот момент прячущиеся за повозками лучники повстанцев вскочили и произвели ответный залп. Судя по стонам, в кого- то попали. Мамба воспользовался моментом и ринулся к «черепахе», под прикрытие щитов. Успел — прежде чем вновь засвистели стрелы.

Он протиснулся вперед, приготовился к стрельбе. Вовремя: стражники у дворцового входа атаковали штурмующих. Мамба выставил ствол, пальнул. Несшийся впереди дюжий воин кувыркнулся и уже не встал. Мамба передернул, нажал на спуск — еще один труп. Он успел высадить весь магазин, а за ним и картечь из подствольного патронника, положив немало врагов, прежде чем закипела рукопашная.

Руслан одним движением вложил бесполезный теперь дробовик в чехол, выхватил меч и кинулся в самую гущу сражения.

Вот это у его предков, русичей и татар, называлось доброй сечей. Не в смысле — добросердечной, ибо добром тут и не пахло. А в смысле — настоящей, молодецкой. А скорее — кровавой…

Можно было отступить, прикрывшись щитом от стрелков, вернуться назад, за стену. Или вообще свалить — типа за подмогой побежал и переждать, пересидеть где-нибудь в укромном месте. Авось никто на него не наткнется за последние несколько часов перед прыжком во времени обратно, в свой двадцать первый век.

Можно было… Но он не сделал этого. Потому что не мог бросить товарищей. Как тогда не смог