— Зарикум — злобный и жестокий человек, — с отвращением молвил опальный царевич. — Мой коварный брат знал, кого ставить во главе свободолюбивых ассурийских общин. Но власть энси держится лишь на страхе перед силой оружия его воинов. Народ ропщет от тяжких повинностей, дамкары разорены поборами, даже жрецы недовольны: Зарикум низложил местного эна и объявил себя верховным жрецом.

Руслан понимающе кивнул: эн — это ведь архиканоник, и лучше бы его не трогать наместнику, жрецы в древнем обществе та еще сила. Да и торговцы-дамкары люди не последние в шумерском государстве. А что, если… он принялся лихорадочно соображать. Можно ведь воспользоваться ситуацией. Сколько там человек в охране воеводы? Как много у него воинов, каково количество стражников во дворце? Зиккурат, главный храм города, не в счет. Если договориться со жрецами, то те сами встанут под знамена заговорщиков. Главное, не забывать про успешный опыт большевиков — первым делом занять все основные учреждения, а потом не мешкая штурмовать дворец наместника.

А что, идея!

Только он хотел донести свои соображения до новоприобретенного приятеля, как сзади послышался шум — топот копыт и металлическое дребезжание. Руслан обернулся: их нагоняла сверкающая на солнце бронзой колесница, запряженная двумя лошадьми. Правил ею высокий осанистый мужчина в медных доспехах. На поясе меч и здоровенная булава. Рядом торчат наконечниками вверх несколько копий. Судя по богатой одежде и уверенности, с которой он держался, сразу видно: из благородного сословия.

Нагнав путников, он зычным голосом крикнул:

— Эй! Прочь с дороги!

Урал остановил повозку, медленно соскочил на землю, глянул с недовольной миной на лице. Руслан уже приготовился к разборкам, успев познакомиться с крутым нравом своего спутника. Но тут с царевичем произошла разительная перемена. Он просиял лицом и воскликнул:

— Алгур! Это ты, старый ворчун?!

Тот, кого он назвал по имени, в свою очередь соскочил с колесницы и, распахнув объятия, бросился к батыру.

— Царевич Урал! Вот это встреча! — хлопал он его по плечам. — Как я рад тебя видеть — живым и невредимым. Ходили слухи, что извели тебя палачи Шульги.

Тот лишь рассмеялся в ответ:

— Руки у них коротки, воевода. А стали бы еще короче — от моего меча. — Он простер руку в сторону своего попутчика: — Знакомься — это Мамба, он настоящий воин и путешественник. А это один из наших лучших военачальников — воевода Алгур.

Громадный Алгур склонил голову в приветствии. А сам так и вцепился сторожким взглядом в незнакомца. Видно, оценил по достоинству — в следующее мгновение глаза его еще более сузились.

— Куда же вы путь держите, господин? — поинтересовался он у царевича.

Тот объяснил. Услышав ответ, воевода опечалился. Сказал, что не такой участи заслужил сын великого Ур-Намму.

— Видно, такова воля богов, — пожал плечами Урал.

— Ну уж нет! — горячо воскликнул седовласый воин. — Клянусь всеми ветрами Энлиля, справедливость должна быть восстановлена! Вот и я покинул дворец царя-самозванца. Не по мне служба клятвопреступнику. Тому, кто клялся своему отцу, что будет верным помощником брату.

— Ха! — ухмыльнулся Урал. — И что ты предлагаешь — напасть на многотысячное войско, подчиняющееся моему вероломному брату? Да мы с тобой даже со стражниками дворцовыми не справимся…

Воин призадумался, хмуря лоб. Покосился на чужеземца. Видно, что-то не понравилось ему в его облике с самого начала. Потому он повернулся к незнакомцу и резко бросил:

— А ты… как там тебя — Мамба? Что ты можешь мне сказать?..

Хрононавт кротко улыбнулся в ответ:

— А что ты хочешь услышать?

Тот вздернул подбородок, блеснул холодно глазами:

— Кто ты таков — на самом деле? Какого рода-племени, откуда прибыл? И куда путь держишь?

Мамба нахмурился — тон собеседника ему не понравился. Но он решил не обострять ситуацию — в конце концов, какое ему дело до того, что о нем подумал живший четыре тысячи лет назад воевода. Потому он сказал, осторожно подбирая слова:

— Я уже говорил твоему другу, что путешественник, прибыл из дальней страны на севере. Много дорог я исходил, много чего повидал. Вот решил к южным народам податься, посмотреть, как здесь люди живут, чем дышат. Я мирный человек.

Алгур скептически усмехнулся:

— И как же ты, мирный человек, прошел полсвета и остался живым и невредимым? Может, ты заговоренный — ни клинок, ни стрелы тебя не берут?

Мамба лишь пожал плечами:

— Так ведь одно другому не мешает. Я миролюбив, но постоять за себя могу, вон, царевич подтвердит мои слова.

Воевода быстро глянул на Урала, потом хмуро буркнул:

— Видел я мертвых гутиев — жалкие шакалы, их даже бабы наши дубьем прогонят. Но ты так и не ответил на мой вопрос — откуда ты, как называется твоя родина? Через какие города и селения людские ты шел к нам?

Мамбетов смотрел в излучающие высшую степень подозрительности и недоверия глаза военачальника и лихорадочно размышлял. Что там, на севере, в то время было? И какие города могли лежать на его пути?

Одно он понял четко: начни врать — и можешь сразу же засыпаться. Города он, может, и назовет — помнил же об Уруке, Лагаше, том же Уре, Аггаде и Ассуре. А вот страны… Кто ж тогда уже был-то? Ну, Египет точно был, еще вот Элам. Что там у нас еще — Урарту и Митанни? Хотя нет, эти вроде позже появились — во времена Вавилона и Ассирии. В любом случае, начни он перечислять разные частности, детали, тут его и подловят. А тогда и доверия не будет. Да и жизни его грош цена тогда. Убивать этих он не хотел. Только не Урала. Но если даже и вырубит на время, вырвется, то потом придется где-то хорониться почти шесть часов. И весь кайф от ощущения приключения будет обломан.

Нужно импровизировать прямо на ходу. И он начал фантазировать, вдохновенно придумывая свою историю:

— Родом я из Гипербореи, а путь мой пролегал через Великие степи, мимо поселений варварских народов. В города и села я старался лишний раз не заходить. Не всегда путников встречают радостно.

— Ха! — все никак не успокаивался прожженный вояка. — Тогда чем же ты питался все это время, незнакомец? Путь-то твой был долог…

Руслан упрямо тряхнул годовой:

— Я охотник, умею добывать себе пропитание и без помощи людей. И вообще, тебе-то какое дело, воевода, до моего житья-бытья?!

Алгур какое-то время буравил собеседника тяжелым взглядом, потом кивнул:

— Есть у меня дело. А о стране такой никогда не слышал. Есть ли она вообще или ты ее выдумал, чужак?!

Он повернулся к Уралу, который уже несколько минут с удивлением наблюдал за их диалогом, принимающим все более крутой оборот.

— Царевич, — твердо сказал он, — этот человек, как видно, лжет! Нельзя ему доверять, мы не знаем, кто он таков и с какой целью появился возле тебя.

Он стрельнул глазами в сторону потемневшего от гнева Мамбы и положил крепкую ладонь на рукоять висящей на поясе булавы.

— Возможно, — продолжил воевода, — это убийца, подосланный, чтобы войти к тебе в доверие, а потом ударить исподтишка. И разбойников он специально подставил, чтоб ты ни о чем не заподозрил. Нам лучше избавиться от него…

И тут Мамба не выдержал и взорвался: