окно. Она смотрела как завороженная. Не было сил оторваться…

Карина ловко расстегнула «молнию» на брюках Уоллеса. Они снова начали целоваться. Потом секретарша спустила со своего партнера трусы, опустилась на колени, взяла его член в рот… Он остановил ее, помог встать, обнял за плечи и повел куда-то, забыв застегнуть ширинку. Карина коротко хохотнула.

Эстер не знала, что делать. Отвратительная сцена, свидетельницей которой она стала, будила в ней не только возмущение, но и какое-то другое, неясное чувство. Уоллес женат. У него дети. И Карине Оберхольцер это известно. Эстер закрыла глаза. Пусть убираются подальше! Когда она снова выглянула в окно, там никого не было.

Больше всего ее возмущала их несдержанность. Они настоящие дикари. Не умеют вести себя как нормальные цивилизованные люди. А он… как он будет смотреть в глаза жене?

Почему же она смотрела на них и не могла отвернуться?

Краем глаза Эстер снова уловила какое-то движение.

Что они там делают?

Оказывается, остальные сидели в кустах и наблюдали за парочкой! После того как Уоллес увел Карину, они вышли из засады и поплелись за ними. Все пьяные, с остекленелыми глазами.

Макдоналд, Феррейра, Кутзе и Нинабер. Уилсон нерешительно плетется в хвосте.

Эстер следила, как неуклюжие тени бредут мимо ее домика. Макдоналд споткнулся и громко выругался. Она поняла, что все выпускники напились до умопомрачения.

Эстер тихо задвинула занавеску; плотная ткань скрыла луну. На душе у нее было неспокойно. Как они посмели! Долго же она будет их помнить… Но сейчас спать совершенно расхотелось. Какой уж тут сон! Она щелкнула выключателем. Поставила музыку. Пусть знают, что разбудили ее. Пусть им будет стыдно!

Она села на кровать.

Что они там делают? Прямо как дети. Эстер подошла к другому окну, отодвинула штору.

Они смотрели в окно соседнего домика; на их лица падал свет из комнаты. В соседнем домике жила Карина. Эстер поняла, что они подсматривают. Вдруг Ферди Феррейра расстегнул брюки и начал мастурбировать. Она задернула штору. К горлу подкатила тошнота; ее чуть не вырвало, но она закрыла рот руками. Только этого не хватало! Так ей и надо. Она должна была выйти к ним и прекратить безобразие. Эстер снова села на кровати и сделала звук погромче. Боже, какие они примитивные!

Во всем виновато спиртное. Она добьется, чтобы на выездных курсах запретили выпивку!

Эстер легла, взяла книгу, попыталась сосредоточиться. Но буквы прыгали перед глазами. Она с трудом одолела полфразы, и ее опять замутило. Снаружи послышались шаги — наверное, уходят. Насмотрелись, наконец.

Дверь ее домика с треском распахнулась. На пороге показался Макдоналд. Она поспешно привстала, отложила книгу. Лицо побелело от ужаса.

— Чего там, Эстер, давай трахнемся! — Макдоналд тащил за руку Уилсона. Оставил его, подошел к кровати, набросился на нее, отшвырнул книгу. Обхватил ее обеими руками.

Она громко закричала, внезапно разозлившись и испугавшись. Она пыталась оттолкнуть его. Над ней нависло его красное лицо; Эстер поняла, что Макдоналд мертвецки пьян. От него несло перегаром. Он навалился на нее всей тяжестью. Она билась и металась, пытаясь вырваться. Он задрал ее ночную рубашку, схватил за грудь.

— А, вижу, ты не совсем плоская!

Она громко кричала, звала на помощь. Ей никак не удавалось сбросить его с себя. Макдоналд был слишком тяжелым. Скотина!

— Да ладно тебе, — бормотал он, хватая ее за запястья и закидывая руки за голову. Эстер никак не удавалось укусить его. Она изворачивалась, повернула голову набок.

Макдоналд сорвал с нее трусики.

— Какая ты мелкая!

Она впилась зубами в толстую волосатую руку. Он дернулся, сильно ударил ее по голове.

— Ах ты, сучка, еще кусается!

— Не надо! — крикнул Уилсон.

В комнату ввалились остальные.

— Я тоже, — сказал Феррейра, по-прежнему мастурбируя.

— Н-ну ты даешь, Мак, — бормотал Нинабер. Язык у него заплетался.

Макдоналд снова схватил ее за руки. Из носа у нее потекла струйка крови. Она еще сопротивлялась, но силы ее слабели. Она с ужасом подумала, что ее никто не спасет. Макдоналд сопел, коленом раздвигая ей ноги. Она изворачивалась, сопротивлялась из последних сил. Вдруг он снова навалился на нее всей тяжестью.

— Откройся, Эстер!

— Мак, не надо! — сказал Уилсон, пошатнувшись.

— Пошел ты! — огрызнулся Макдоналд, оглядываясь через плечо. — Твоя очередь следующая. — Он ухмыльнулся и, снова навалившись, вошел в нее, немилосердно давя.

Ей показалось, будто внутри произошел взрыв. Сначала больно не было. Потом нечеловеческая, страшная боль. Она поняла, что вот-вот потеряет сознание. Он расценил ее слабость как признак поражения, отпустил руки, приподнялся, оглянулся.

— Смотрите-ка, она тоже может трахаться! Не хуже иных прочих.

Эстер то куда-то проваливалась, то приходила в себя. Внутри горел огонь, адский огонь, причинявший страшную боль.

Неожиданно он обмяк; выругавшись, приподнялся и снова вошел в нее.

— Ха-ха-ха!

— Давай скорее, Мак!

— Сейчас, минуту.

Оргазм.

— Ферди! — Макдоналд встал и позвал следующего.

Но Кутзе оказался проворнее Феррейры. Он заранее расстегнул брюки. Опустился перед ней на колени, положил руку ей на живот, погладил, вошел, сразу закончил и, ошеломленный, отошел. Феррейра оттолкнул его, склонился над Эстер Кларк, начал лизать ей грудь. От его слюны на коже оставались липкие дорожки. Потом он переключился на низ живота. Быстро расстегнул штаны — и на нее полилась желтоватая жидкость.

— Олли! — рявкнул Макдоналд.

Нинабер ухмыльнулся, покачал головой.

— Дрю! Где Дрю?

Уилсон выбежал на улицу; его рвало.

— Что вы делаете? — Из темноты, спотыкаясь, вышли Уоллес и Карина Оберхольцер.

— Вы получили удовольствие. Мы видели, как вы трахались! Теперь очередь Дрю. — Макдоналд схватил Уилсона за шею и втащил в комнату.

Уилсон прижал руки ко рту. Кадык на горле ходил ходуном.

— Я… не могу. Не могу.

Макдоналд подтолкнул Уилсона к кровати.

Она горела на костре; все кругом было в огне. Она плыла сквозь огонь, легкая как перышко — на нее не действовало земное притяжение. Она плыла, окруженная броней из боли.

— Ты голубой, Дрю! Гомик! — Макдоналд ударил его по затылку. Уилсон пошатнулся и упал. — Трахни ее! — Макдоналд схватил Уилсона за рубашку.

— Не надо, Мак! — сказал Уоллес.

Карина Оберхольцер стояла на пороге и молча смотрела на происходящее.

— Да пошел ты, Уоллес. Сам-то потрахался всласть, мать твою! Мы все видели!

Макдоналд рывком поднял Уилсона на ноги.

— Трахни ее, гомик!

Уилсон заслонил лицо руками. Макдоналд схватил его за горло. Эстер Кларк лежала на кровати. Глаза у нее были открыты, широко открыты — она смотрела в потолок. Уилсон плакал. Он никак не мог справиться