Саймон долго стоял в оцепенении и даже не дышал. Наконец он резко выдохнул и переменился в лице.

— Если ты так хорошо знаешь, что я за человек, то тебе должно быть известно и другое. А именно, что я мог бы преспокойно заниматься с тобой любовью, но не любить тебя.

Еще один шаг, и Катриона уже могла бы прикоснуться к Саймону.

— Я вовсе не прошу, чтобы ты меня любил. После этих слов настала очередь Саймона сделать шаг навстречу. Он порывисто обнял ее и стал осыпать поцелуями гладкие, упругие и теплые губы, словно хотел насладиться их ягодной сладостью, прежде чем проникнуть языком в ее рот.

Если прошлой ночью его поцелуй был больше похож на насилие, то сейчас губы Саймона дарили Катрионе нежность и ласку. В этом поцелуе соединились и удовольствие, и блаженство. Их языки соприкасались, танцуя в захватывающем ритме, и у Катрионы было такое ощущение, что она снова тонет. Только в этот раз не было уверенности, что ее жизнь можно спасти без этой животворящей сладости мужского дыхания.

А жизнь ее, как оказалось, была под смертельной угрозой. Об этом дала знать стрела, просвистевшая над ними и вонзившаяся с глухим стуком в ствол ближайшей березы.

Вскрикнув от испуга, Катриона обхватила Саймона руками за шею.

— Что это было?

Уэскотт крепче прижал ее к себе, заслоняя своим телом.

— Если я правильно помню морской язык, — прошептал он, склонившись к ее волосам, — то это предупредительный выстрел над носом нашего корабля.

Слова Саймона оказались пророческими. Спустя мгновение из леса появились фигуры в серо-зеленых одеждах с нацеленными луками. Их было более дюжины.

Уэскотт хотел спрятать Катриону за своей спиной, но его задумка была бесполезной, так как пришельцы окружили их со всех сторон. Пока Саймон настороженно поворачивался на месте, Катриона подпрыгивала на цыпочках, стараясь из-за его плеча рассмотреть происходящее.

Лица напавших на них людей были наполовину скрыты нечесаными прядями засаленных волос. На щеках незнакомцев виднелась раскраска, нанесенная засохшим илом, отчего особенно сильно выделялись их прищуренные глаза.

Катрионе удалось заметить, что у всех мужчин, вышедших из леса, глаза с темными ресницами были одинакового серо-голубого цвета, напоминавшего утренний туман над вересковой пустошью.

Она выскочила из-за спины Саймона и с удивленной улыбкой обратилась к незнакомцам:

— Слушайте, а я знаю, кто вы такие! Наверное, вы люди из отряда моего брата?

Уэскотт поспешно обхватил Катриону руками и вновь крепко прижал к себе.

— Не хотелось бы мне говорить этого, дорогая, — тихо проговорил он, не спуская глаз с наконечников стрел, нацеленных прямо в сердце Катрионы, — но сейчас эти ребята мало похожи на твоих родственников или их друзей.

Катриона вдруг представила себя со стороны — полуголая, в мужской рубашке, с обнаженными ногами и беспорядочно распущенными волосами. Но даже в таком виде ей не было страшно рядом с Уэскоттом. Гордо приподняв подбородок, Катриона продолжала рассматривать угрожающие физиономии вооруженных людей. Уэскотт по-прежнему железной хваткой обнимал ее за талию.

— Признайтесь, ведь вы из отряда человека, который объявлен вне закона и носит имя Кинкейд? — смело обратилась она к незнакомцам. Не скрывая своего любопытства, Катриона внимательно рассматривала каждого из мужчин. — А он здесь? Он с вами?

Один из вооруженных людей, на голову выше остальных, выступил вперед, продолжая целиться излука. Его изможденное лицо можно было бы назвать привлекательным, если бы не полное отсутствие каких-либо положительных эмоций.

— Нет, красотка, мы обсудим это после. Сначала выкладывайте сюда ваши денежки и драгоценности!

Катриона в ответ чуть не рассмеялась.

— Не говорите глупости. Вот уж грабить нас вам совсем не придется. Я же для всех вас привезла подарки!

Один из лучников хохотнул:

— Ты слышал, Киран? Девчонка принесла нам всем подарки. Неужели она воображает, что у нас здесь рождественский утренник?

— А что? Я давно мечтаю о волчке и коробке с оловянными солдатиками, — съязвил другой, чем вызвал взрыв раскатистого смеха среди товарищей.

— Заткнитесь! — оборвал Киран, и все лучники тут же замолчали. — Хватит придуриваться. Не видите, бедняжка не в своем уме.

— Здесь вы не ошиблись, господа, — миролюбиво заметил Саймон. — Бедная девушка действительно сошла с ума. Если вы позволите нам уехать отсюда, я как раз собирался отвезти ее в сумасшедший дом, где ей и место.

Катриона сильно ударила пяткой по ноге Уэскотта, так что он охнул от боли.

— Я никуда не поеду, пока не найду то, для чего приехала сюда. А нужен мне человек по имени Кинкейд. Может быть, он известен вам как Коннор Кинкейд. Это мой брат.

Мужчины мрачно молчали и переглядывались. У Катрионы к животу подкатил комок недоброго предчувствия.

— Коннор никогда не говорил, что у него есть сестра, — нарушил молчание один из лучников.

Катриона пожала плечами, пытаясь скрыть, как больно ей слышать такие слова:

— Ничего удивительного. После того как брат отослал меня в Лондон, спасая от английских солдат, он решил, наверное, что будет лучше, если про меня все забудут.

Человек по имени Киран, очевидно, командир отряда, опустил свой лук и неторопливо приблизился к Катрионе. Кивнув на Саймона, он спросил:

— Если ты сестра Коннора, то кто он? Катриона и Саймон ответили одновременно:

— Это мой муж.

— Я ее телохранитель.

Катриона почувствовала, как напрягся Саймон, когда Киран стал оглядывать ее с ног до головы, оценивая похотливым взглядом каждый дюйм ее тела, от копны растрепанных волос до розоватых пальцев голых ног.

— Муж он тебе или телохранитель, но дело свое этот парень знает.

В этот момент что-то произошло. Теперь в руках Саймона оказался вместо Катрионы дерзкий горец. Он издал сдавленный крик, лук его упал на землю, а к горлу плотно прижалось дуло небольшого пистолета.

Катриона замерла на месте, совершенно не понимая, как удалось Уэскотту с такой быстротой и ловкостью провести этот обезоруживающий прием. А она даже не подозревала, что у него вообще есть пистолет, не говоря уже о том, что Саймон, оказывается, постоянно держит его при себе.

Используя пленника в качестве щита, Саймон повернулся вместе с ним сначала в одну сторону, затем в другую. Теперь каждый из лучников убедился, что к кадыку их предводителя приставлено смертельно опасное оружие.

— В пистолете всего один заряд, но, смею уверить, больше мне и не потребуется. Поэтому сложите ваши луки на землю, иначе ваш отряд уменьшится на одного. — Отрывистый тон Уэскотта давал ясно понять, что он не потерпит неповиновения. — Или, другими словами, станет короче на голову.

Горцы некоторое время сердито переговаривались, бросая в сторону Саймона угрюмые взгляды, но потом выполнили его требование.

— И ножи бросайте тоже, — скомандовал Уэскотт. С мрачной усмешкой он проследил, как из грязных