журналах “Звезда” и “Ленинград”», которое положило начало одной из погромных кампаний в области советской культуры.

Гавриил Попов. Доктор экономических наук и декан экономического факультета МГУ, Г. Попов занимался проблемами управления экономическими процессами. В 1987 г. он привлек внимание серией статей с критикой советских методов централизованного управления экономикой. Именно Г. Попову принадлежало первенство в использовании термина «административная система», который затем прочно вошел в нашу публицистику и в экономическую науку в несколько измененном виде – «командно- административная система». Привлекла внимание публики и большая статья Г. Попова о конфликте между М. Горбачевым и Б. Ельциным, опубликованная в газете «Московские новости».

Николай Шмелев. Доктор экономических наук и писатель, один из ведущих сотрудников Института США и Канады, Н. Шмелев привлек внимание публики серией критических статей по экономике в журнале «Новый мир». Наибольший отклик среди публики нашла статья Н. Шмелева «Авансы и долги», в которой он предлагал М. Горбачеву, и оправдывал проведение политики и практики крупных заимствований.

Федор Бурлацкий. Политолог и философ, работавший ранее в аппарате ЦК КПСС в качестве советника Н. Хрущева и Ю. Андропова. В 1988 г. Ф. Бурлацкий был назначен главным редактором «Литературной газеты». Хотя и менее активно, чем «Огонек» и «Московские новости», эта газета также включилась в пропаганду идей перестройки и гласности.

Александр Ципко. А. Ципко пришел в новую публицистику периода «гласности» позже других, но был крайне активен, и его специальностью стала критика самого марксизма и социализма, из которых, по его убеждению, неизбежно должен был вырасти сталинизм. Философ по образованию, он специализировался по проблемам возникновения и развития идей социализма. Еще в конце 70-х гг. вышла в свет большая книга А. Ципко об утопическом социализме, а потом и в целом о социализме – «Социализм: жизнь общества и человека» (М., 1980). С 1986 г. он стал работать в аппарате ЦК КПСС – в отделе социалистических стран и принимал участие в подготовке некоторых документов ЦК и речей для Горбачева. По собственному признанию, он начал постепенно склоняться ко все более резкой критике марксизма- ленинизма и всей совокупности коммунистических идей. Человек талантливый и активный, А. Ципко был, однако, слишком тороплив и поверхностен в своих построениях. Но для условий тех лет никакой основательности и не требовалось. Наибольшее внимание в 1988 г. привлекла большая работа А. Ципко о сталинизме, которая публиковалась в нескольких номерах многотиражного журнала «Наука и жизнь». Позднее сходные публикации Ципко стали появляться в журналах «Новый мир» и «Родина». Критиковать марксистские концепции середины XIX века в конце XX века было нетрудно, и этим занимались теперь десятки людей. Однако А. Ципко отличался особенной резкостью, пытаясь отрицать всякую ценность марксизма даже для XIX века, т.е. в движении и развитии общественного сознания. «Карл Маркс, – утверждал А. Ципко, – не сводит концы с концами не только в частностях, но и в главном – в понимании истории и механизмов ее развития. Марксизм нельзя даже назвать научной гипотезой. Он отрицает все то, на чем держалась и продолжает держаться до сих пор человеческая цивилизация»[100]. Вся эта критика была бесплодной, ибо она не сочеталась ни у «прорабов перестройки», ни у таких «архитекторов» перестройки, как А.Н. Яковлев, В.А. Медведев, ни у М.С. Горбачева или Б.Н. Ельцина с созданием какой-либо цельной и позитивной концепции или «нового социализма», или «новой демократии», которая могла бы стать основой как политической, так и идеологической перестройки. А без такой базы все проводимые наспех реформы были обречены на неудачу.

В своей книге «Десять лет великих потрясений» Николай Рыжков писал: «Каждый год моей работы в качестве Председателя Совета Министров СССР памятен мне по-своему: надеждами и трагедиями, пережитыми со всей страной, успехами на одних участках деятельности и невозможностью переломить, улучшить ход событий на других. По-своему – на всю жизнь! – мне памятен и 1989-й, внешне совсем неприметный год, ничем вроде бы не выделяющийся из череды предшествующих. Но именно этот год стал началом крушения всех моих надежд и как гражданина и как премьера страны»[101]. Для многих, хотя далеко не для всех, новый, 1989 г. стал годом крушения надежд, годом поражений и неудач. Однако для очень многих людей и политических течений этот же год стал годом их успеха, новых надежд и начинаний. Николай Рыжков не прав и в другом: новый, 1989 г. не был даже внешне неприметным и не выделяющимся из череды предшествовавших. Для большинства из нас, участников событий, это был год перелома, и многим казалось тогда, что это перелом к лучшему. По числу масштабных событий и начинаний 1989 г. не идет ни в какое сравнение ни с одним из предшествующих годов перестройки, а тем более времен застоя. В первой половине этого года мы могли наблюдать значительный подъем политической активности, что было связано с попытками создания нового советского парламента. Однако экономическая ситуация в стране продолжала ухудшаться, продолжался и быстрый рост цен, а также внешней задолженности. Заметно падал авторитет власти на всех уровнях, происходило обострение не только национальных, но и социальных проблем. Впервые в новейшей истории Союза по стране прокатилась волна рабочих волнений и забастовок. События в Советском Союзе отражались и на положении дел в странах советского блока, именно 1989 г. стал годом падения Берлинской стены и «бархатных» революций. Лишь часть этих событий 1989-го и идущего за ним 1990 г. будут рассмотрены ниже.

XIX Всероссийская партийная конференция не была триумфом ни самого М. Горбачева, ни идей «перестройки». М. Горбачев чувствовал не только скрытое, но и явное сопротивление своим начинаниям. Он сам признавал позднее, что на трибуне партийной конференции он оказался в положении капитана огромного корабля, попавшего в шторм. При этом штурвал то и дело вырывало из рук, а приказы капитана команда выполняла вяло и неохотно. Это побудило М. Горбачева ускорить переход части властных функций в стране из партийных структур в более надежные, как думал М. Горбачев, структуры Советов. При всей безграничности власти генсека эта власть являлась результатом соглашения и традиции, она не была закреплена ни в Уставе КПСС, ни в каких-либо законах. Любой генсек был уязвим, если он начинал вести себя не в унисон с теми, кто составлял ведущие слои партийного руководства. Сталин в 30-е гг. просто уничтожил этот слой, но уже Н. Хрущев действовать так не мог и не хотел – и был отправлен на пенсию. На посту генсека М. Горбачев чувствовал себя в 1988 г. командующим армией, которая готова была выйти из повиновения. Распределив власть более равномерно между партийным парламентом и парламентом советским, который еще предстояло создать, Горбачев рассчитывал укрепить и свою собственную власть, полагая, что новый советский парламент будет более привержен идеям и планам перестройки. Это была иллюзия, ибо и сами идеи перестройки были все еще слишком темны и неопределенны. Для каких-либо экспериментов в парламентском строительстве времени не было, и даже обсуждение разных проектов проводилось поспешно и в очень узких кругах. В конце концов был принят весьма громоздкий и также не вполне ясный проект, который был одобрен в ЦК КПСС и вынесен на утверждение в Верховный Совет СССР.

В декабре 1988 г. Верховный Совет СССР принял закон о новом порядке выборов народных депутатов СССР и внес соответствующие изменения и дополнения в Конституцию СССР. Было решено в качестве высшего органа Советской власти избирать Съезд народных депутатов СССР из 2250 человек. Эти выборы следовало проводить на альтернативной основе и отказаться от прежних порядков, когда в каждом из избирательных округов выдвигался только один кандидат. Из общего числа депутатов 750 должны были избираться от территориальных округов и столько же – от национально-территориальных округов. Еще 750 депутатов должны были избираться от общесоюзных общественных организаций, но также на альтернативной основе. Предполагалось, что Съезд в полном составе будет собираться не реже чем один раз в год, как некое народное вече, и принимать наиболее важные конституционные законы. Из состава народных депутатов СССР Съезд должен будет избрать Верховный Совет СССР, который должен работать на постоянной и профессиональной основе, как высший законодательный, распорядительный и контрольный