товарным, рыночным отношениям на селе, снятие всех – именно всех – административных пут и ограничений в сельском хозяйстве и замена обязательных натуральных поставок денежным налогом. Во-вторых, необходимо изыскать возможности для существенного роста импорта товаров народного потребления. Средства для подобного импорта могут быть получены разными путями: увеличением продажи золота в течение ряда лет, использованием наших валютных резервов, привлечением иностранного кредита. Платежная репутация наша на мировых финансовых рынках весьма солидная, а уровень задолженности страны, несмотря на ее рост в последние два года, минимален»[43].

Как С. Шаталин, так и Н. Шмелев хорошо понимали, что массированные валютные заимствования можно было делать лишь в течение нескольких лет. А что дальше? По их мнению, за эти несколько лет Советский Союз должен осуществить «радикальную экономическую реформу, основанную на революции в отношениях собственности и на глубочайшей демократизации всей нашей жизни» (С. Шаталин), «создать новую хозяйственную систему», «провести несколько крупных акций», «справиться с проблемами научно- технического прогресса», «изменить социальную и духовную обстановку, в которой протекает наша жизнь», «разрешить предприятиям выпускать и продавать людям акции и облигации по высокой ставке дохода», «развить сферу услуг», «высвободить излишки рабочей силы» (Н. Шмелев). Многие из этих предложений были чистой утопией, а у Шаталина просто блефом. Другие предложения были разумны, но они требовали большой работы на протяжении многих лет. В такой работе, как «насыщение рынка» или «овладение проблемами научно-технического прогресса», ничего разумного нельзя было сделать в порядке чрезвычайных мер. Но главным условием выхода из экономических и финансовых тупиков и кризисов, в которые попала страна, было наличие высококомпетентных лидеров. Но именно такой группы лидеров Советский Союз в 1987 – 1988 гг. не имел. И это был наш главный дефицит.

Экономический и финансовый кризис развивался в недрах советской экономики достаточно быстро, но до верхов партии и государства сигналы доходили не сразу и в сильно ослабленном виде. Всех обеспокоил, однако, сбой, который произошел в январе 1987 г., когда промышленное производство в стране упало сразу на 6% по сравнению с декабрем 1986 г. Наибольший спад произошел в машиностроении, легкой и химической промышленности и в металлургии. Начались заседания и совещания. Было решено подготовить и провести специальный Пленум ЦК КПСС по проблемам экономической реформы. В комиссию по подготовке Пленума, кроме М. Горбачева и Н. Рыжкова, вошла группа ведущих экономистов страны: А. Аганбегян, Л. Абалкин, Н. Петраков, В. Медведев, С. Ситарян, В. Павлов. Впервые в комиссию такого уровня был приглашен и Г.Х. Попов. Как писал позднее М. Горбачев, «в марте 1987 г. мы наконец приблизились к пониманию того, какой должна быть тактика разработки и проведения экономической реформы». Горбачев признает, однако, что к такому же пониманию тогда еще не приблизились ни Н.И. Рыжков, ни давивший на премьера «мощный директорский корпус». «Стали постепенно возникать представления о главе правительства как о приверженце консервативных взглядов». Николай Рыжков с подобными упреками не был, конечно же, согласен. Вспоминая начало 1987 г., он писал позднее о «реформаторском зуде Горбачева», о «несвоевременности и абсурдности его предложений», о «непонимании существа вопросов и тонкостей экономической жизни». При подготовке к Пленуму ЦК, по свидетельству Н. Рыжкова, «стали четко вырисовываться два крыла: одни – реалисты, прошедшие большую производственную школу, знающие жизнь не по лозунгам, и другие – пришедшие к вершине власти по комсомольско-партийным служебным ступенькам. Первые поддерживали предложения Правительства. Вторые подталкивали генсека к явному развалу экономики. Мы понимали, что если возобладает точка зрения Горбачева, – то экономика начнет рассыпаться»[44].

Пленум ЦК КПСС, состоявшийся в конце июня 1987 г., принял решение «О задачах партии по коренной перестройке управления экономикой». Оно было подкреплено серией законов и постановлений, принятых в самом конце июня 1987 г. Верховным Советом СССР. Нет необходимости подробно говорить сегодня о судьбе всех этих постановлений и законов, которые даже в совокупности не заключали в себе коренной перестройки, ибо не затрагивали ни основных отношений собственности, ни общей системы власти и управления. Однако о некоторых важных экономических начинаниях 1987 и 1988 гг. нужно сказать отдельно.

Только теперь, летом 1987 г., когда экономическое положение в стране стало ухудшаться, а уровень жизни населения начал заметно снижаться, в ЦК КПСС изменили акценты при постановке главных задач. Выступая на Пленуме с докладом, Михаил Горбачев впервые начал говорить о приоритетности для партии решения трех задач: продовольствие, жилье, а также товары и услуги, т.е. материального благосостояния народа. На решение этих задач и были направлены все главные начинания 1987 г.

Еще в конце 1986 г. Верховный Совет СССР отменил все принятые в середине этого же года постановления и указы об усилении борьбы с «нетрудовыми доходами». Был принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности». Этот закон начал действовать с мая 1987 г. Такой закон был бы очень актуален и в 1947, и в 1967 гг., и только нелепый догматизм мешал в СССР развитию этого небольшого, но крайне важного для населения страны сектора экономики. Даже в Конституции СССР 1977 г. в статье 17 было зафиксировано «допущение в соответствии с законом индивидуальной трудовой деятельности в сфере кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства, бытового обслуживания населения, а также другие виды деятельности, основанные исключительно на личном труде граждан и членов их семей». Однако закон на этот счет появился только через 10 лет. Каждый чиновник понимал различие между понятиями «допущение» и «поощрение». Конечно, в разных формах индивидуальная трудовая деятельность существовала всегда. Тысячи женщин, например, в Москве выполняли работу портних и вязальщиц, печатали на машинке, выполняли работу сиделки или няни. Сотни людей принимали заказы на ремонт мебели и часов, на переплет книг, на покупку или продажу книг. По всей стране летом кочевали тысячи небольших строительных бригад. Однако все эти работы составляли теневой сектор советской экономики. Теперь этот сектор выходил на свет и мог существенно расширить свою полезную для людей деятельность. Право людей на труд было расширено, как и общие возможности проявления частной инициативы. Было разрешено открывать частные парикмахерские и косметические кабинеты, фотоателье, даже небольшие кафе и закусочные, консультационные бюро и т.д. Закон разрешал заниматься индивидуальной трудовой деятельностью не только в свободное от работы на государственных предприятиях время, как это было раньше, но и как главным видом деятельности, привлекая себе в помощники членов семьи и друзей, создавая небольшие товарищества и кооперативы.

Очень осторожные, но важные меры были приняты в сфере внешней торговли. Право непосредственного выхода на мировой рынок было предоставлено 20 министерствам, а также 70 крупнейшим предприятиям и объединениям. Со странами СЭВ все крупные предприятия, а также строительные организации могли поддерживать связи и заключать сделки без посредников. В недавнем прошлом даже для покупки пяти вышедших из строя подшипников изготовленного в Польше подъемного крана надо было обращаться не непосредственно к предприятию-изготовителю, а в Министерство внешней торговли СССР.

Были сняты многие, хотя и далеко не все ограничения на право купли-продажи частных домов в сельской местности и в пригородных районах. Еще во времена Н.С. Хрущева были приняты законы, по которым жители городов имели право владеть только одним жилищем – квартирой или домом. Право на приобретение дачи или дома в пригороде было очень большой привилегией для немногих. Опустевшие по разным причинам дома в ближнем и дальнем Подмосковье переходили к наследникам, которые имели право продать их не жителям Москвы, а только не имеющим жилья жителям Подмосковья. К началу 1988 г. в Московской области стояли пустыми или даже полуразрушенными более 35 тысяч домов. Только теперь жителям Москвы предоставили право покупать дома и дачи в Подмосковье и иметь, таким образом, дополнительное жилье.

Постепенно расширялись права промышленных предприятий; на этот счет один за другим были приняты несколько законов. Многие предприятия переводились на почти полный хозяйственный расчет и самофинансирование. Не повсеместно, но все же на многих предприятиях в порядке эксперимента было рекомендовано провести открытый и гласный подбор хозяйственных руководителей с последующими выборами директора завода, фабрики, комбината. Уже первый закон о предприятиях, принятый после оживленного, но хаотичного и поспешного обсуждения, вызвал множество последствий, как позитивных, так и негативных, и было очень трудно вывести какой-то общий его результат. Получив довольно большую