Осторожный стук в дверь прервал начавшуюся было тираду.

— Что вам, Джеймс?

— Чрезвычайное известие, милорд. Только что принесли телеграмму.

— Давайте сюда, — пальцы нетерпеливо схватили бумажный квадратик с серебряного подноса. — Не может быть! Этого просто не может быть!!!

— Что? Что случилось?! Да не томите же, говорите! — гомон всех голосов разом.

Прерывающийся голос зачитал то, что держали дрожащие пальцы:

— Только что, на Даунинг-стрит, неизвестными застрелен премьер-министр, третий маркиз Солсбери…

Из сообщений 'Таймс':

Передовица:

'Вчера, в шесть часов вечера, у входа в свою резиденцию был злодейски убит премьер-министр, третий маркиз Солсбери.

Выйдя из дверей, лорд Солсбери направлялся к экипажу, который должен был отвезти его в Адмиралтейство, на совещание по вопросам морского бюджета на следующий год. В тот самый момент, когда премьер-министр подошел к карете, двое неизвестных, мужчина и женщина, выхватили оружие и открыли огонь.

Премьер-министр получил восемь огнестрельных ранений и скончался на месте. Воспользовавшись паникой, нападавшие вскочили в ожидавший их кэб и скрылись в неизвестном направлении. Скотлэнд-Ярд ведет активные поиски…'

Последняя страница:

'В районе доков обнаружено мертвое тело, принадлежащее молодой женщине, приблизительно 25 лет. Среднего роста, волосы светлые. Одета в твидовый костюм парижского производства. Смерть наступила, вероятно, в результате взрыва, так как лицо, руки, грудь сильно изуродованы. При ней найден разряженный револьвер и отпечатанная типографским способом карточка, содержащая следующее высказывание: 'Все чувства хороши, когда они взаимны, не так ли?' Полиция просит всех, кто может сообщить что-либо об этой девушке, обратиться по адресу…'

— Князь, поздравляю!

— Рад стараться, государь!

— Молодчина, так держать! Списки представляемых к наградам принесете мне завтра. Я очень вами доволен, Сергей… Но послушайте, — нет ей Богу — молодец! — Послушайте, князь, зачем было подбрасывать труп этой несчастной польки?

— Чтобы было непонятнее и, стало быть, страшнее. Вы же меня сами учили, государь…

Верно, было такое, учил. Молодец ученик, схватывает на лету. Далеко пойдет…

Из-за польской эскапады и ответного вояжа Васильчикова, нам пришлось задержаться в la belle France значительно дольше предполагаемого. Новейший крейсер 'Адмирал Нахимов', выделенный мне для морских вояжей, бестолково простаивал в Бресте, а мы все никак не могли отправиться в путь. Уже и Новый год не за горами — да и осень в столице Франции довольно далека от описанной и восхваленной бесчисленными ордами пиитов. Почти беспрерывно идет дождь. Скучно и тоскливо.

Но все на свете конечно, кроме человеческой глупости. А так как князь Сергей Илларионович у нас далеко не дурак, то вот и он явился пред светлые наши очи. Ну, пора, уже, пора… А то, в Ле Крезо[54] были, Бертло[55] нашли (кстати, ничего уж такого интересного), и в пору было уже волком завыть от тоски, но…

Но тут на меня свалилось 'огромное, ничем незамутненное счастье', которое в виде Моретты примчалось инкогнито к 'одру умирающего жениха'! Вас никогда не лечила влюбленная девушка? Тогда вам меня не понять…

Во второй половине ХХ века стали весьма популярны фильмы ужасов о врачах-маньяках. Так я могу вам с уверенностью сказать: любой, самый страшный маньяк в белом халате бледнеет перед влюбленной женщиной!

Атаманцы-ординарцы во главе с Шелиховым, который уже с пятого на десятое понимает по-немецки, сбились с ног, пытаясь угодить этому тайфуну по имени Моретта. Я чуть не умер от обилия самых разнообразных лекарств, лакомств, бурных объятий, поцелуев и не менее бурных изъявлений чувств. Нужно заметить, что деятельность Моретты вовсе не стала менее бурной, после того, как она, наконец, поняла, что жизни и здоровью ее 'несравненного Ники' ничего не угрожает. Тут же начались бесконечные прогулки, вылазки в 'живописнейшие предместья Парижа', походы в театры и варьете и, разумеется, набеги на магазины, сравнимые по воздействию на мой золотой запас разве что с татаро-монгольским нашествием…

Но, как я уже отмечал, все на свете имеет свой конец, и теперь мы отправляемся в САСШ. Собственно говоря, осталось только подняться в Бресте на борт 'Адмирала Нахимова' (как-то я неспокоен по поводу этого названия, в голову лезут очень неприятные ассоциации!) и — в путь!

Сегодня — наш последний вечер в Париже. Моретта уютно уткнулась носом в мое плечо и лежит тихо-тихо, как мышка. Да, да, да! Вот уже пять дней, как она послала куда подальше 'облико морале' и теперь мы наслаждаемся радостями любви на всю катушку. Нельзя сказать, что моя избранница была абсолютно неграмотной в области секса, но по неписанным канонам XIX столетия, вплоть до последнего момента не имела практических познаний в этой области человеческих взаимоотношений, довольствуясь углубленным изучением теории. Нужно заметить, что новое молодое тело великолепно справилось с возложенными на него задачами. Да и забавно было дополнить рассказы фрейлин и прочих «специалисток» прусского двора познаниями, почерпнутыми в другом времени из 'Кама Сутры', 'Энциклопедии современного секса' и многочисленных фильмов категории 'Das ist fantastisher!'. Плюс основательный практический опыт…

Я курю, по неистребимой привычке конца ХХ века отмечать очередную победу на ложе любви хорошим табачком.

— Милый, — страстно шепчет Моретта. — Милый…

В голове вспыхивает голос волка-Джигарханяна из замечательного мультика: 'Шо, опять?'

— Да, счастье мое…

— Милый, давай больше никогда не разлучаться.

Слегка приобняв ее за плечи, я нежно воркую:

— Жизнь моя, клянусь: как только я вернусь в Россию — сразу же начнем готовиться к свадьбе…

— Нет, ты не понял — жаркое дыхание обдает шею, — я не хочу быть без тебя. — Давай поедем дальше вместе, а?

М-да. Значит:

'Миленький ты мой,

Да ты возьми меня с собой!

Там, в краю далеком…'

Нет, это она здорово придумала. Просто замечательно! Как же мне тебе отказать-то, чтобы ты не обиделась? Ну, или чтоб не очень обиделась?…

— Дорогая, — предельно честный взгляд в глаза, голос чуть дрожит (то ли от волнения, то ли от страсти). — Жизнь моя, счастье мое! Ничего на свете я не хотел бы так, как никогда больше не расставаться с тобой… Но, — теперь попробовать отвести глаза или чуть прикрыть их. — Ты же видишь: рядом со мной — небезопасно. Мне даже страшно подумать, что если бы ты тогда была рядом, эти негодяи могли причинить тебе… они могли тебя…