как внутри каюты уже бушевало море. Ночевка превращалась в драму, приготовление пищи — в комедию. На едва не плавающих по волнам примусах мы готовили все, что попадалось под руку, например яичницу с какао. В конце концов пришлось покинуть «Ра».

Мы находились в 660 милях от острова Барбадос и всего в 530 милях от французской Гвианы, проделав за 55 дней в океане 2702 морские мили, что соответствует почти 5000 километров. Удачной ли была наша экспедиция? Да, конечно. Мы доказали, что на папирусе можно ходить по морю. Доказали, что древние египтяне вполне могли совершать подобные морские переходы по собственной воле или вследствие кораблекрушений, доставляя в Америку свою цивилизацию.

Но самым значительным достижением нашего путешествия явилось то, что его

участники, люди, говорящие на разных языках, исповедующие разные религии и принадлежащие к различным расам, сделались настоящими товарищами. Нашего руководителя мы чтим сегодня, когда все окончено, еще больше, чем вначале. Его вера в успех объединяла нас. Его приказы, обращенные к нам, звучали как просьбы, и в глазах его ни один из членов экипажа не выглядел лучше другого. В то же время он, руководитель, был с нами на равных.

Почему я в 1970 году решил повторно участвовать в экспедиции «Ра» — знаменитой папирусной ладьи Тура Хейердала? Причин много, но главная состоит в том, что я считал незавершенной и, следовательно, неудовлетворительной первую попытку, предпринятую на ладье «Pa — I», затонувшей в 500 милях от американского побережья. Кроме того, уже накопленный в предыдущем плавании опыт позволял мне стать полезным представителем Италии на этом судне с интернациональным экипажем. Наконец, меня неудержимо манили ощущения, уже пережитые мною однажды в океанском плавании.

И вот 27 апреля я снова в марокканском городе Сафи. Там в саду сафийского паши, среди деревьев и цветов, происходит моя встреча с «Ра- II». Ладья еще не достроена, однако уже успела обрести форму, компактность и элегантность которой явно превосходят первую «Ра». С озера Тана были привезены 12 тонн папируса, но всего 6 или 7 тонн понадобилось на строительство судна четырем индейцам с озера Титикака: Деметрио, Хосе, Хуану и Паулино. Они приехали с далекого острова Сурики, расположенного на этом озере, по приглашению Хейердала. Следует заметить, что боливийские индейцы еще с доколумбовых времен пользуются для рыболовства и торговли осоковыми лодками, причем техника вязания (именно она привлекла Хейердала) соответствует древним кораблестроительным принципам и, конечно, не столь примитивна, как на озере Чад.

Немедленно приступаю к выполнению своих обязанностей. В прошлом году, перед первым путешествием, я очень волновался, поскольку не знал, что меня ожидает. Теперь я тоже волнуюсь, но по совершенно противоположной причине: я знаю, что меня ожидает, и потому тщательно занимаюсь крепежом, особенно трущихся деталей, из-за которых распалась в океане «Ра- I». При этом полагаюсь не столько на технические расчеты и материалы, сколько на какой-то первобытный инстинкт, позволяющий мне предусмотреть, откуда можно ждать неприятностей.

Подготовительными работами занят весь экипаж: Тур Хейердал, душа и руководитель экспедиции, — норвежец, проживающий в Италии; Норман Бейкер — американец, морской офицер, штурман экспедиции; Жорж Сориал — египтянин, специалист по подводному плаванию, который будет следить за состоянием погруженной части ладьи; Юрий Сенкевич — советский врач; Сантьяго Хеновес — мексиканский антрополог; Кей О'Хара — японец, кинооператор; Мадани Аит Уханни — марокканец, обязанность которого — ежедневный сбор образцов загрязненной воды; наконец, ваш покорный слуга в качестве фотографа. Японец и марокканец — «новенькие» на борту нашего судна; на этот раз по семейным обстоятельствам отсутствует Абдулла Джибрин из Чада.

Основные задачи плавания: доказать возможность доисторических контактов между европейскими средиземноморскими и американскими берегами Атлантики; создать содружество людей различных рас, религий и культур. Хейердал убежден, что, если объединить их под общим знаменателем океанского путешествия, научных интересов, приключений и борьбы за существование, то есть поставить всех как бы на одну доску, получится слитная группа, спаянная и гармоничная в повседневной жизни.

5 мая — день спуска на воду «Ра-М». На мачте полощется один-единственный флаг — Организации Объединенных Наций. Работы не прекращаются все последующие дни вплоть до 17-го числа, на которое намечен выход. За это время мы успеваем заметить, что стебли начали впитывать воду, отчего лодка тяжелеет и понемногу, но неумолимо погружается на несколько сантиметров в день.

В свое время корпус «Ра-1» не пропитывали ни битумом, ни прочими веществами, опасаясь «подделки» судна в сравнении с древними канонами. Но при внимательном ознакомлении с Библией выяснилось, что строители лодок в Средиземноморье применяли для герметизации корпусов битум. Точно так же поступил Ной при строительстве своего ковчега; то же проделала и мать Моисея с папирусной корзиной, в которой отправила по водам Нила своего младенца. Тем же решили воспользоваться и мы. Правда, покрывать битумом весь корпус мы не стали, но как следует промазали стебли в местах обреза: ботаники заверили нас, что папирус впитывает жидкость только со стороны корня.

17 мая.

«Ра- II» выходит в открытый океан. Мы взяли с собой 150 терракотовых кувшинов с запасами воды на четыре месяца, законсервированные в известке куриные яйца, всевозможные сухофрукты и зелень, мясо, копчености, рис с макаронами. Кроме того, на борту устроен птичник — клетка с двумя десятками живых кур.

В этом году мы установили намного более крепкие рули и чувствуем себя теперь спокойно. Однако едва был поднят парус всего в нескольких километрах от побережья, как благоприятный, но сильнейший ветер задал нашему хорошо рассчитанному для морской навигации судну такую невероятную скорость, что корпус задрожал, и мы опасаемся, как бы не сломались рули или мостик и не повторились бы несчастья «Ра-1».

За один лишь день мы проделали более ста миль, и сердце замирало от нехорошего скрежета корпуса и снастей. На такой скорости мы пересекли бы Атлантику дней за двадцать, но это в теории, так как мощный пассат порвал нам шкот, и пришлось спускать парус.

Во время приготовления первого в нашем плавании ужина один из примусов вдруг выходит из строя, и я предчувствую, что горячим нам больше не питаться. Так и есть: другой примус не лучше. Мадани и Кей страдают морской болезнью: салаги еще. Принимаем решение сбросить в море наших кур, поскольку без примусов их приготовление потребует уйму бензина. Необходимость умертвить птиц, прежде чем расстаться с ними, вызывает большое замешательство экипажа. Однако, учитывая обстоятельства, сделать это придется.

Прилетевшая с ближних Канарских островов канарейка усаживается мне на плечо, немного отдыхает, после чего вновь устремляется куда-то к своей цели. Перелетный голубь, окольцованный в Испании, устало опускается на крышу каюты. Он легко дается в руки, мы его кормим, поим, закрепляем на лапке еще одно кольцо — с нашими опознавательными знаками и выпускаем. Голубь совершает несколько облетов судна, после чего возвращается и осторожно садится на папирус, чтобы остаться с нами почти до самого конца плавания.

20 мая проводим первый эксперимент спускаем на воду две маленькие модели папирусных лодок с записками — может быть, потом станет известно, куда их занесет течением.

Всеми овладевает усталость. Мы еще не привыкли к этой жизни, не забыли комфорт своих квартир, переживаем первую фазу трудного привыкания к примитивной жизни.

21 мая.

Приведенный в порядок парус снова водружен на мачту. Однако неожиданно наступает штиль, и «Ра- II» движется исключительно благодаря течению, скорость которого составляет два узла.

24 мая.

С крейсерской скоростью 15 миль в сутки, нас несет к африканским берегам, до которых теперь не более 10 миль. Еще один день такого штиля, и мы беспомощно упремся в землю. Согласно навигационным