чем в 1750 году, когда ее основали португальцы для своей торговли древесиной, золотом и резиной. Население ее составляли преимущественно холостяки, поэтому веселые женщины, которых первопроходцы всегда возят с собой, сделались их женами. Самую красивую из них звали Альтамира. Отсюда и название. Местечко расположилось за тысячу километров от Атлантического океана, и единственной связующей артерией всегда служила река. Теперь Альтамира — один из важнейших населенных пунктов на Трансамазонской магистрали. Всего за год ее население выросло с 6 до 18 тысяч жителей, а количество автомобилей увеличилось с 20 до 900. Если случится, что поймают вора, то здесь нет даже тюрьмы. А необходимые для повседневной жизни товары доставляются, как и прежде, по реке из Белена. Однако работа продолжается. У нас появились свои оседлые крестьяне, которые уже собрали первый урожай: 150 тысяч мешков риса, фасоли и кукурузы. Завтра мы туда поедем и сами посмотрим».
Да, завтра мы поедем и посмотрим на все хорошее и плохое, на жизнь и смерть вокруг этого красного ломтика земли — Трансамазонской дороги. Ломтика прогресса, красного и вытянутого, странным образом напоминающего, если взглянуть на него сверху, кровоточащую рану.
Альфредо — испуганный человек, но никогда в этом не признается. В разговоре он производит впечатление вдохновенного энтузиаста. С гордостью он сообщает мне, что прибыл сюда одним из первых, когда тут совсем еще ничего не было, только лес, темный и глухой, откуда временами доносились тревожные шорохи и непонятные звуки. Это место называется Джаруку. Альфредо заведует здесь лесопилкой, ее установили еще до начала работ на Трансамазонской дороге с целью заготовки пиломатериалов для домов будущих поселенцев. Сам того не замечая, Альфредо, словно солдат, отсчитывающий дни на фронте, сообщает мне, что он в Амазонии уже год, месяц и три дня. Он никак не может расстаться с привычкой спать ночью в гамаке, подвешенном к потолку лесопилки, поскольку боится, что его съедят звери. Еще он боится индейцев, которые первое время незримо приближались по ночам к лагерю и забрасывали камнями палатки и навесы. Теперь же, когда сюда подошла дорога, индейцы покинули эти места, отступили в глубь сельвы, но Альфредо ничему не доверяет.
Здесь многие ничему не доверяют. Многие, как Альфредо, всего боятся и считают дни. Дух приключений и надежда на скорый заработок заманили их в глубь лесов, но больше выдержать они не в состоянии, будучи по природе своей горожанами.
Это подтверждают сделанные мною сотни раз наблюдения в моем родном Лекко, а также в разных частях света. К лишениям более других приспособлены выходцы с земли, те, кто умеет ждать, когда брошенное в борозду семя даст всходы и принесет плоды. Земледельцы, крестьяне — удивительные люди. Я не могу без волнения думать о них.
Здесь их много. По мере продвижения Трансамазонской дороги НИКАР строит вдоль нее поселки. С 1970 года на участке дороги Мараба — Альтамира — Итаитуба (около 900 километров) поселились 1200 семей. Еще 20 тысяч крестьян переедут сюда на жительство позднее, во время следующего засушливого сезона. Каждому поселенцу предоставляются деревянный дом и впридачу сотня гектаров земли, сельскохозяйственный инвентарь, семена, медицинское обслуживание и возможность учиться. Капитал в размере 600 тысяч лир (приблизительно 600 рублей. — Прим, перев.) он возвратит в течение 20 лет. В одном только районе Альтамиры таких деревень, «агровилей», семь. Все они на одно лицо и пока что не имеют названия. Предполагается их пронумеровать: «Агровиль-1», «Агровиль-2»… «Агровиль-7». Что это — нехватка фантазии или современная урбанистическая система? (В Бразилиа, этом мрачном городе будущего, построенном великими архитекторами, почтовые адреса выглядят так: г-ну N, суперзона W, блок S, 777.)
По-моему, крестьяне выдержат. И в этом положительный аспект великого противоречивого мероприятия — завоевания человеком последней девственной территории земного шара.
Все они — бедные люди, выходцы с нищего Северо-Востока с его сухой землей. Здесь же земля жирная, красная, ее можно лет десять использовать без всяких удобрений.
Однако вся ли Амазония такова? Задаю этот вопрос ученому-натуралисту Хирано Киосо (уроженцу Сан-Паулу, сыну японских эмигрантов). «Природные условия вдоль дороги мы еще не изучали подробно, — отвечает он. — Сделано лишь первичное обследование леса да аэрофотосъемка местности. Одно можно сказать с уверенностью: в местах, где находятся индейские поселения, земля плодородная».
«Как вы думаете, смогут ли привезенные сюда и расселенные вдоль Трансамазонской магистрали люди обжить территорию, или же лес поглотит их жилища заодно с дорогой?» — «Действительно, способность леса к самовоспроизведению чрезвычайно велика. Кроме того, в течение шести месяцев, во время дождей, работать практически невозможно. Вам наверное, бросились в глаза участки дороги, размытые дождем. Их необходимо строить заново. Впрочем, все упирается в деньги: располагая соответствующими техническими средствами, поселенцы смогут выстоять и победить сельву».
Не только технические средства, но и настойчивость, упорство — хочется добавить мне — решат дело, Я присутствую на празднике первого урожая среди колонистов Трансамазонской дороги. Кругом царят оживление, радость. Люди довольны. Заодно празднуется и первая свадьба между поселенцами. Его зовут Домингос. Он кабокл (смешанных кровей), черноволосый, со смуглой кожей, девятнадцатый сын одной из семей с Северо-Востока. Ее зовут Наир. Она польского происхождения, светловолосая, голубоглазая, с нежными чертами лица и сильными мозолистыми от полевых работ руками.
Домингос и Наир образуют семью здесь, в чаще леса. Этот лес снабжает людей вкусным мясом своих животных, ароматным соком своих фруктов, но вместе с тем заставляет их терпеть долгое одиночество, тяжкую сырость, москитов, комаров. Славные крестьяне Домингос и Наир все вынесут под экваториальным солнцем, среди малярии, в зеленом аду. Я уверен в этом. Всякие общественники, техники, политики, военные — словом, все те, кто строит дорогу, рано или поздно уйдут отсюда в поисках другой, более престижной или доходной, деятельности. Эти же не уйдут никуда. Они останутся здесь и будут растить своих детей, таких же кабоклов, как они сами, сильных, как индейцы, фаталистов, как негры, предприимчивых, как европейцы. Дети — лучший «продукт» жизни, истинное богатство кабоклов. Мне посчастливилось познакомиться с неким отцом 32 детей от двух жен. Семьдесят процентов амазонского населения составляют дети.
«Люди в Амазонии становятся добрее, лучше оттого, что чувствуют себя здесь полезными», — говорит мне один общественный деятель из Рио, которому я рассказал про Домингоса и Наир. Мы на окраине Альтамиры, Общественный деятель, врач и топограф — все в один голос заявляют, что в городах жить больше невозможно, смысла нет. Тут лучше.
Вот ведь, пожалуйста. Это вам не авантюристы, влекомые призраком легкого обогащения, а такие же, как и мы, городские люди. Выдержат ли они?
На следующий день отправляюсь вместе с топографом посмотреть, как пробивают сквозь лес Трансамазонскую дорогу. Мой спутник — длинноволосый, очень симпатичный молодой человек (от лесной сырости в его длинных волосах завелась плесень). На дороге сейчас трудное положение. Из-за сильнейших проливных дождей участок до Итаитубы протяженностью в 1252 километра вряд ли будет готов к 29 августа, дате, на которую уже назначено его торжественное открытие. Как бы то ни было, сегодня погода хорошая, и можно подъехать к передовому участку работ. Меня всегда волнует зрелище подобных схваток цивилизации с природой.
Помимо группы топографов (они первыми проникают в лес после того, как выполнена аэрофотосъемка и намечен очередной участок строительства) здесь находятся еще семеро мужчин. Они вооружены на случай охоты, а также для защиты от диких зверей или индейских племен. У нас с собой несколько мотопил. Мы продвигаемся вперед, расчищая путь от кустов и валежника острыми лезвиями «терсадо». В лесу так темно, что трудно фотографировать. Расчистив пространство, измерив дистанцию падения ствола и выбрав деревья для повала, пильщик с мотопилой за несколько минут искусно выполняет свою работу.
Гибель пятидесятиметрового дерева производит большое впечатление, рев мотопилы эхом разносится по лесу, распугивая птиц и обезьян, с визгом и криком удирающих в разные стороны. Затем, когда надпилен ствол, в тишине, предшествующей его падению, слышны сухие короткие звуки рвущейся коры; наконец пильщик отбегает в сторону; и мы издалека наблюдаем за падением гиганта. Дерево рушится с громовым гулом. Сквозь образовавшуюся в кронах брешь брызжет яркий свет.
Вот так, одно за другим, в считанные минуты, десятки и десятки вековых деревьев гибнут на фронте Трансамазонской дороги. Зрелище это причиняет истинные мучения.
«Ты у нас мечтатель, — скажет мне потом один из моих друзей в Рио. — Прогресс остановить
