— Да. Что с пустырем?
— На вашем пустыре планируют строительство жилых домов.
— Когда?
— Сроки еще неизвестны. Года через три, четыре. Так или иначе, но я думаю, что пустырь нам не получить. Бесполезно и просить.
— Короче говоря, за что ни возьмись, везде — стоп! Стадион мы всё-таки построим на свой страх и риск, а дальше будет видно. Нужно узнать, от кого зависит решение… Испортил ты мне настроение, Борис!
— Подожди! Есть и приятная новость. Участок для лагеря за городом выделяют хоть сто гектаров! Никаких затруднений не будет.
— И на том спасибо! Но место для лагеря мы сами найдем.
— Пожалуйста! Как видишь, я не сижу сложа руки. Как у тебя дела?
— Мы начинаем работать. Вчера наш завхоз не допустил к работе маляров, тех, что делают у нас ремонт. Двое были сильно навеселе, а третий вообще не явился. Когда у них срок окончания работ?
— По твоей школе… сейчас… По твоей школе первое августа.
— Так вот! Ремонт мы закончим сами, а сегодня составим акт, что они сделали и чего не сделали. Определите стоимость, и пускай строительная контора за оставшиеся по смете суммы рассчитается материалами. И, пожалуйста, не упрашивай, не уговаривай, а требуй. Напусти на них нашего завхоза. Дай ему нужную бумажку… Рабочих мы больше не пустим. Нельзя поощрять такое разгильдяйство. Они чувствуют себя незаменимыми, избалованы и делают что хотят.
— Вполне понятно! Рабочих не хватает, а ремонтировать нужно все школы.
— Пора кончать с этим барством и переходить на полное самообслуживание.
У «инвалида», как выразился Андрей Архипыч, выбиты стекла, с боков содран лак, и весь он ходуном ходит, грозя при неосторожном обращении рассыпаться, но это ребят не смущает. Петухов еще вчера облюбовал этот шкаф и сейчас, когда на помощь пришел Коля Садовский, они оттащили «инвалида» в сторону, повалили на бок и занялись осмотром.
— Мировой шкафик! Никакой не инвалид! — восхищался Максим. — Гвоздями сколотить, еще сто лет простоит, как новенький. Колька, надо гвоздей достать… А знаешь, где? Я у наших дворников видел. Как раз такие, с палец длиной. Они лежат в кладовке под воротами, куда метлы прячут…
Садовский не слушал. Пристально вглядываясь в окна нижнего этажа, он думал о другом.
— А может, это и не он? Может, похожий… — задумчиво произнес мальчик. — Ты знаешь, какие похожие люди есть на свете? Не отличить!
— Ну да, не он! Что я, слепой! Он меня по фамилии назвал и про голубей помянул.
— А про меня он ничего не сказал? — спросил Садовский.
— Нет. Он только так… издали… Увидел меня и засмеялся… Я же заметный. Ну ладно, Коль. Выйдет на улицу, сам увидишь. Дверцы чего-то болтаются…
— Его, наверно, потому и назначили к нам… — не слушая друга, неуверенно продолжал Садовский. — Потому, что за нас поручился.
— Да нет. Просто послали дисциплину поднимать, — возразил Петухов. — Факт! Он как возьмет в оборот… Живо всех двоечников в пятерочников переделает!
— Хм!.. дисциплину, — иронически проговорил Коля. — Какая же это дисциплина, когда он всем работу дал. Дисциплина — это знаешь что? Сиди и не дыши! Стой и не шевелись!
— Ну, это когда на уроках.
— И на переменках тоже.
— Ладно! Там видно будет. Он дядька хороший! Не кричит и на мозги не капает… А знаешь, Колька, что я придумал? Надо бы лучше винтами его скрепить. Крепче будет. А винты можно из стульев вывернуть. Знаешь, которые в зале стоят. Только вот где отвертку взять…
— Отвертка у меня есть.
— Давай сбегай! — оживился Максим. — А я пока винтов навыкручиваю. Они слабо держатся, можно ножиком.
Идея понравилась обоим, но в этот момент на крыльцо вышел Артем Китаев и увидел мальчиков, возившихся возле шкафа.
— Эй-эй! Вы чего тут пристроились? — сердито крикнул он и в несколько прыжков оказался рядом с ними.
— А тебе-то что! Этот шкаф мы себе берем! — твердо заявил Петухов.
— А меду не хотите?
— Чего?
— Я говорю, меду не хотите? Проваливайте отсюда! Шкаф пойдет в нашу мастерскую.
— А это видал? — показал Петухов кукиш.
— А ну живо сматывайтесь! Захватили самые лучшие шкафы, и всё мало, — рассердился Артем и крикнул во весь голос: — Ки-ри-и-ил! Ребята-а!
В угловом окне третьего этажа сейчас же высунулись головы двух юношей:
— Ты что?
— Давайте сюда! Юннаты всю мебель к себе тащат!
Петухов сразу сообразил, что дело принимает невыгодный оборот: вдвоем им не справиться.
— Колька, беги скорей за нашими! Они в новой комнате, знаешь, рядом со сценой, где раньше был методический кабинет, — приказал он. — Зови всех ребят, мы им звону дадим!
Садовский со всех ног бросился в школу, а Максим уселся на шкаф, уцепившись за дверцу обеими руками. При каждом резком движении шкаф вздрагивал и, как живой, издавал скрипучие жалобные стоны.
— Ты же его сломаешь, балда! — сердился Артем. — Он и так еле держится. Слезай! Слышишь? Слезай, тебе говорят!
— Не слезу.
— Я тебя за волосы стащу!
— Попробуй!
— А вот и попробую…
— А ну попробуй…
Один за другим на улицу выбежали художники.
Константин Семенович видел всю эту сцену из окна и ждал, чем она кончится. Художники были значительно старше, но оторвать Петухова от шкафа не могли. С воинственными криками из школы высыпали несколько юннатов. Еще немного — и спор превратится в потасовку. Необходимо было вмешаться.
Выйдя на крыльцо, Константин Семенович услышал голос Ксении Федоровны:
— Тише, ребята! Чего вы не поделили? Максим, в чем дело?
— А чего художники командуют… Всё им да им… Мы хотели инвалида починить…
— Какого инвалида?
— Вот этого. Мы его для семян хотели сделать, а Китаев отбирает.
— Китаев, в чем дело?
— Ксения Федоровна, этот шкаф нам разрешил взять Андрей Архипыч в мастерскую. А Петух тут как тут! Он такой жадный… Всё захватывает.
— Кто захватывает?
— Петух.
— Кто?
— Петухов.
— Китаев, вы уже взрослый человек! Нужно следить за собой и не впадать в ребячество.
— Извините… я по привычке…
— Врет он всё, ничего ему Андрей Архипыч не разрешал! — закричал Петухов, видя, что учительница готова уступить.
