«нет» или «нельзя» не существует. Если он захочет, всё сделает. Памятник Петру перевезет и поставит на пустыре перед школой!

— Ну, памятник мне не нужно, — сказала учительница, с нетерпением поглядывая на копавшуюся у дверей Полю.

Наконец дверь открыли. В огромной, светлой комнате пахло пылью, старой бумагой, мышами. Шкафы, столы, стеллажи, стулья, кипы подшитых газет — всё покрылось за лето толстым слоем пыли и копоти.

— Да, комната хорошая! — произнес Константин Семенович, оглядываясь. — Три окна на восток, четыре на юг…

Затем он вытащил ключ из двери, передал его учительнице:

— Пожалуйста! Весь этот инвентарь на вашу ответственность. Соберите свой актив… Ты тоже слушай, Архипыч. Нужно будет отвести какую-нибудь комнату, куда ребята перенесут вещи. Что мы будем делать с методическим кабинетом, я еще не знаю. Скорей всего поделим между библиотекой и учительской.

— Неужели? — удивилась и обрадовалась Ксения Федоровна. — Вы хотите закрыть этот склад?

— Но если он никому не нужен…

— Он же по инструкции существует!

Константин Семенович не стал продолжать разговор на эту тему. Он уже думал о другом.

— Мы должны ликвидировать вторую смену. Это главное зло… — сказал он через минуту, — Теперь так, Ксения Федоровна… Комнату должны отремонтировать и оборудовать сами ребята. Материал Архипыч даст.

— У меня еще ничего нет, Константин Семенович.

— Будет. Пока они всё это уберут, пока моют окна и стены, ты, Архипыч, закончишь приемку. Т-так… Договорились, Ксения Федоровна?

— Спасибо, Константин Семенович! — растроганно проговорила учительница. — Могу сказать, что в несколько минут вы сделали меня самой счастливой…

Зинаида Терентьевна Острова, худощавая женщина с маленькой головой на длинной шее и с пронзительно резким голосом, направилась прямо к Константину Семеновичу:

— Вы будете товарищ Горюнов?

— Я.

— Вас просил позвонить Борис Михайлович.

— Телефон в канцелярии?

— Есть и в директорском кабинете, — сказала она и вытащила из кармана ключ. — Пожалуйста! Можете взять. Приказано немедленно приступить к передаче, не дожидаясь Марины Федотовны. А ты чего тут болтаешься? — обратилась она к уборщице, когда Константин Семенович ушел.

— А я… вот меня товарищ просили… показать… — забормотала Поля.

— А какое ты право имеешь показывать? Я, кажется, ясно тебе сказала, что скоро вернусь!

— Так я же ничего… Я только их проводила.

— А ключи! Почему ты без моего разрешения открывала комнаты? — всё больше повышала голос Зинаида Терентьевна.

Поля растерянно посмотрела на стоявшего в стороне Архипыча и увидела, как тот ободряюще подмигнул ей: пускай, дескать, выкипит. Гром не из тучи.

— Сколько я твердила, чтоб без моего разрешения ничего не делать! Ну что это такое? Хоть кол на голове теши!

— А вы строгая, Зинаида Терентьевна… Ох, и строгая! — вмешался наконец Архипыч. — Они у вас, я вижу, по струнке ходят.

— А с ними иначе нельзя!

— Оно конечно… Административная деятельность… Глаз да глаз нужен.

— А почему вы опоздали? Мы же условились в одиннадцать.

— Задержались немного в подвале. В кочегарке побывали, в артель зашли…

Зинаида Терентьевна подозрительно и выжидающе посмотрела на нового завхоза, но видя, что он не собирается продолжать разговор об артели, сделала широкий жест рукой:

— Пойдемте ко мне. Надо взять старый акт и документы.

— А у вас есть своя комната? — на ходу спросил Архипыч.

— Есть.

Поля не отставала. Неприятно было получить выговор при новом начальнике, но ей хотелось видеть, как Зинаида Терентьевна будет передавать дела и что скажет относительно полученных из артели материалов. Ей почему-то казалось, что Острова промолчит, а затем присвоит себе кумач.

Константин Семенович спустился вниз, прошел через вестибюль в канцелярию.

За письменным столом сидела над списками учащихся секретарь школы.

— Здравствуйте, Мария Васильевна!

Женщина подняла голову и равнодушно посмотрела на вошедшего мужчину.

— Вы к директору? Она еще не приехала, — сказала Мария Васильевна, увидев, что тот направился к двери кабинета.

— Я знаю. А когда вы ее ждете? — спросил Константин Семенович, вставляя в замочную скважину ключ.

— Ах, вы товарищ Горюнов! — догадалась секретарша. — Извините, пожалуйста! Марина Федотовна приедет числа пятнадцатого, если не опоздает.

— Я сейчас… Позвоню только по телефону.

Вместительный кабинет директора школы был обставлен с претензией на деловую роскошь. Большой письменный стол, мягкая мебель, обитая кожимитом, второй стол для заседаний, много стульев, тяжелые портьеры на окнах и даже солидный несгораемый шкаф. В углу хранилась радио- и киноаппаратура.

Набрав номер, Константин Семенович сразу услышал знакомый голос:

— Я у телефона.

— Боря, это Горюнов! Что у тебя случилось?

— Ага! Здравствуй, Костя. Случилась у меня обычная история. Вызывают на совещание. Если я тебе нужен, то постараюсь вечером забежать домой. А ты там, пожалуйста, действуй, принимай. Приказ подписан, и Островой я дал указания. Ты ее видел?

— Видел. Она вручила мне ключ от кабинета.

— Вот и прекрасно! Чувствуй себя полноправным хозяином. Я тебе нужен?

— Да… Тут целый ряд вопросов накопился. Во-первых, насчет артели.

— Какой артели?

— У нас в подвале работает промартель. Клипсы выделывает. Ее надо немедленно выселить. Чем скорее, тем лучше.

— А это твое дело.

— Они же наверняка затеют волынку. Нужна твоя поддержка.

— Сделаем. Всё сделаем!

— Насчет пустыря хотел поговорить… Потом о шефах.

— Хорошо. Вечерком я заеду и поговорим. Ну, а как твой завхоз?

— Он уже принимает.

Мария Васильевна с удивлением прислушивалась к разговору, доносившемуся через полуоткрытую дверь. Больше всего ее поразила новость о выселении артели. В столе у нее лежал давно заготовленный договор на три года, который должна была подписать Марина Федотовна. Она не подписала его весной только случайно: помешали выпускные экзамены, а затем отпуск.

— Ну, а теперь давайте знакомиться, Мария Васильевна, — сказал Константин Семенович, выходя из кабинета и протягивая руку секретарю. — Завроно сообщил, что приказ о моем назначении подписан, и