ниспосланной нам свыше возможностью разрешить северную проблему. Нужно отбросить теорию „спелой хурмы“ и самим создать благоприятный момент».
Японские «ястребы» не хотели ждать, когда «поспевшая хурма» – Советский Союз под ударами вермахта упадет в «германскую корзину». Рвущийся к власти Гитлер после победы над Советами точно не захочет делиться с кем бы то ни было лаврами триумфатора. И потому по мере приближения часа «Х» узел Большой игры затягивался все туже и туже.
Грандиозная мировая драка и без того уже охватила бoльшую часть Европы, но главные события были еще впереди. Участники Большой игры и дележа огромной добычи: Япония, Германия, Италия, Россия, США и Великобритания – нутром чуяли добычу и, как в игре краплеными картами, норовили объегорить противника, раздеть его до нитки, чтобы потом на его горбу влезть на мировой трон. И чем меньше времени оставалось до рокового взмаха маятника, тем более нервно вели себя политики: никто не хотел прогадать и остаться в круглых дураках на задворках истории.
Тайные дипломатические переговоры шли полным ходом, но казенные улыбки на постных физиономиях Мацуоки, Хэлла, Риббентропа, Молотова, равно как и их клятвенные заверения о мире, уже никого не могли ввести в заблуждение. Запущенная военная машина требовала особого горючего – человеческой крови, и уже ничто не могло остановить эту вселенскую готовность принимать и отдавать жертвы.
Наступил май сорок первого, и напряжение достигло наивысшего накала. Оставались считаные дни и часы до того рокового момента, когда план «Барбаросса» должен был осуществиться. Под лязг гусениц и оглушительный вой штурмовиков военная армада фашистской Германии, подчиняясь железной воле Адольфа Гитлера, должна была совершить бросок на восток, чтобы сокрушить «колосса на глиняных ногах» – большевистскую Россию и открыть путь к мировому господству избранной расы ариев.
Но вермахт, до этого не знавший поражений, неожиданно забуксовал в Югославии и Греции. Южные славяне оказали упорное сопротивление, и Гитлер был вне себя от ярости.
Осечка на Балканах ставила под угрозу срыва не только план «Барбаросса», она могла изменить планы ближайших союзников Германии – Японии и Италии.
Тщеславный фанфарон Муссолини, возомнивший себя отцом национал-социализма, затянул отправку итальянских дивизий на границу Румынии с большевистской Россией. Завилял хвостом и микадо Хирохито. Теперь он отделывался туманными обещаниями открыть «второй фронт» против большевиков на Дальнем Востоке и в Сибири.
План «Кантокуэн» пока был мертворожденным ребенком, и мелкая возня на границе передовых частей Квантунской армии, белогвардейских банд атамана Семенова и боевиков «Российского фашистского союза» не могла ввести в заблуждение умную германскую разведку. Один из самых молодых ее шефов Вальтер Шелленберг регулярно докладывал Гиммлеру и Гитлеру о том, что ударные силы японской армии и флота по-прежнему находятся в местах постоянной дислокации.
Как всегда, за все это пришлось отдуваться толстяку Герману. После разноса, устроенного Гитлером, «главный летчик» фашистской Германии поднял в воздух всю авиацию, и несчастные Югославия с Грецией содрогнулись под тоннами бомб. Белград, Скопье, Ниш, Салоники, Коринф, Гераклион и десятки других городов заполыхали, охваченные пожарищами. Безжалостный бронированный кулак обрушился на слабо укрепленные позиции югославской армии, и к 18 апреля страна целиком оказалась под кованым сапогом вермахта.
Чуть дольше продержалась Греция, но и она не смогла противостоять превосходящим силам противника. Потомки древних ахейцев вынуждены были уйти в горы, чтобы начать там партизанскую войну.
Теперь, когда у Гитлера были полностью развязаны руки для решающей схватки с заклятым врагом – Иосифом Сталиным в споре за лавры мирового вождя, он снова принялся наседать на императора Хирохито. Удар японских армий в спину русским мог снять последние сомнения у верхушки слишком осторожных, профессионально скептических генералов, не упускавших возможности лишний раз ткнуть ему, рейхсканцлеру Великой Германии, в лицо ефрейторским прошлым и потрясти «священной иконой» – Бисмарком, остерегавшим против войны с «русским медведем». Сборище жалких холуев, получивших из его рук маршальские жезлы, они не хотели видеть дальше своего носа и понять всей гениальности идей национал-социализма. За каких-то семь лет ему удалось превратить униженную, раздавленную позорным Версальским миром страну в сверхдержаву. У ног Германии сегодня валяется пол-Европы, а завтра ей будет принадлежать остальной мир.
Но на пути к этой цели оставался еще один не взятый бастион – большевистская Россия. Даже беглый взгляд на карту мира вызывал в душе невольный трепет. Советский Союз занимал одну шестую ее часть. Проглотить такой огромный кусок в одиночку и при этом не подавиться было весьма трудно, и потому здесь, в Берлине, министр иностранных дел Риббентроп, как мог, выкручивал руки хитрой лисе, японскому послу Осиме, а в Токио шеф германского посольства генерал-лейтенант Ойген Отт настойчиво подталкивал в спину японских генералов и требовал озвучить точный срок начала выступления императорской армии. Но в ответ неизменно звучали заверения в вечной дружбе и готовности поддержать союзника в войне против Советов, а дальше этого дело не шло.
В тот последний месяц перед началом Большой войны на Западе император Хирохито стоял перед непростым выбором, и его можно было понять. Соблазн после нападения Германии на СССР сокрушить мощью Квантунской армии советские дивизии и захватить Дальний Восток, а за ним и Сибирь был слишком велик. Но после неожиданной заминки вермахта в Югославии и Греции в императорском дворце призадумались и стали тянуть время, выжидая, как будет развиваться германский блицкриг в России.
Однако не только это обстоятельство удерживало японскую армию от немедленного вступления в Большую войну. Трезвый расчет охлаждал боевой пыл даже самых воинственных генералов. На бескрайних просторах востока России после полутора месяцев боевых японской боевой технике грозило превратиться в груду бесполезного металла. За это время все запасы горючего иссякнут. Держа в уме эту весьма серьезную причину, японские дипломаты вели двойную игру. В Берлине они убеждали нетерпеливых союзников в своей готовности выступить против Советского Союза в ближайшее время, а в Вашингтоне вели закулисные переговоры о заключении мирного договора.
Военной машине Японии позарез требовались нефть и сталь. Нефть была на Борнео, в Таиланде и Бирме, но она находились под контролем американцев, британцев и голландцев, а вести войну на два фронта было крайне рискованно.
Японский «самурай» стоял перед непростым выбором: вцепиться наконец в глотку «дяде Сэму» и стать полновластным хозяином в Индокитае и на Тихом океане или прыгнуть на спину русскому «медведю», осуществив то, что не удалось сделать ни в победном 1905 году, ни в провальном 1922-м.
Тот, 1922-й, год оставался в сердцах воинственных самураев незаживающей раной. После развала Российской империи мировая кладовая природных ресурсов – Дальний Восток и Восточная Сибирь – буквально сама свалилась в руки Божественному микадо. Но радость оказалась недолгой. Высшие небесные силы не захотели помочь своему прямому потомку – императору Японии и, к изумлению всего самурайского сословия, повернулись лицом к большевикам. В сентябре 1922 года части Красной армии под командованием Василия Блюхера при поддержке партизан наголову разбили хваленые японские и белогвардейские войска, а горстке оставшихся вместе с марионеточным «приамурским правительством» братьев Спиридона и Николая Меркуловых пришлось спешно бежать.
Спустя девятнадцать лет в Токио снова возникла дилемма: попытаться взять реванш или развивать наступление в южном и юго-восточном направлениях. Чаша войны на востоке на время застыла, и здесь свое веское слово должна была сказать разведка. В те майские дни резидентуры 2-го (разведывательного) отдела Квантунской армии не знали передышки. Граница по Амуру порой напоминала линию фронта. С наступление ночи десятки разведывательно-диверсионных групп и агентов-одиночек пробирались на советскую территорию, выводили из строя связь и инженерные коммуникации, занимались сбором информации о боеготовности частей Красной армии. Липкая паутина японской агентурной сети старалась ничего не упускать.
7 мая 1941 года один из ее руководителей, капитан Каймадо, он же Де До Сун, он же Пак, прибыл в
