Запросто, а не затем, чтоб подольститься, я рад.
Если же веришь, что стал я богат, и мечтаешь наследство
Ты получить за пяток устриц лукринских, прощай!
Станет ничем он, да нет, — даже сегодня, сейчас!
Весь он поганой метле с паршивою губкой на палке,
Весь он собакам пойдет и придорожным горшкам.
Краснобородки, и все эти зайцы, и вымя свиное
Этой ценой не хочу ни альбанских попоек, ни даже
Капитолийских пиров, ни у понтификов яств!
Пусть и сам бог одолжит мне нектар — он уксусом станет
Или же мутью дрянной из ватиканских горшков.
Их завлекая к себе великолепием блюд;
Ну, а меня пусть друзья угощают нехитрой закуской:
Тот мне по вкусу обед, что по карману и мне.
Кудряшей ты оравы, Лин, наставник,
И тебя за хозяина считает
Постумилла-богачка, доверяя
Камни, золото, вина, конкубинов:
Предпочесть никому тебя не может.
Помоги ты моей несчастной страсти
И не так неусыпно охраняй ты
То, что сердце жестоко распаляет,
И к груди прижимать своей я жажду!
Белоснежных, прекрасных двойней пару
Крупных… Нет же, не мальчиков, — жемчужин!
Рощами лавров, чинар и лесами сосен высоких
С баней для целой толпы ты обладаешь один;
С целою сотней колонн у тебя возвышается портик,
И попираешь ногой ты белоснежный оникс;
Всюду журчат у тебя струи прозрачной воды;
Залы просторны твои… Но негде совсем пообедать
В доме твоем и поспать: ты же ведь в нем не живешь!
Что Фабуллина вечно водят все за нос,
Дивишься, Авл? Кто честен, тот всегда в дурнях.
Он, постоянно виски обвивавший венком пиэрийским,
Чья так известна была робким ответчикам речь,
Здесь он покоится, здесь твой, Семпрония, Руф достославный,
Чей даже пепел к тебе страстной любовью горит.
И похищенье твое дивно Елене самой.
Лучше ее ты: назад ты ушла, похитителя бросив,
Та же и с мужем идти не пожелала домой.
Слышит рассказ Менелай о любви троянской с улыбкой:
Некогда, переселясь в обители светлые чистых,
Тенью славнейшею ты будешь в стигийском дому.
Не презирает похищенных жен Прозерпина, а любит:
Ты покоришь госпожу собственной силой любви.
Хоть богатств у тебя и денег столько,
Сколько редко найдешь, Патерн, у граждан,
Не даришь ничего, на деньгах сидя,
Точно страшный дракон, кого поэты
Но причина того, как сам болтаешь,
Сын твой собственный, жадности ужасной.
Простаков и невежд ты, что ли, ищешь,
Чтобы за нос водить их и дурачить?
Рыжий, смуглый лицом, с бельмом на глазу, хромоногий,
Чудо ходячее ты, если ты честен, Зоил.
Кто любить вам велит, девчонки, даром,
Тот пошляк совершенный и бесстыдник:
Не любите вы даром, а целуйте.
Но берет и за это Эгла-скряга
Да дерет-то за это слишком много:
Или фунт благовонной мази Косма,
Иль червонцев чеканки новой восемь —
Вот тогда поцелуй ее не вялый
Лишь одно она делает охотно:
