правосудия ни от лорда Рована, ни от этого короля… – он ухватил Дунка за руку. – Помнится, в прежние времена, во времена великих королей, можно было заплатить человеку цену крови, если убил его скотину или крестьянина.
– Цену крови? – усомнился Дунк.
– Другой способ, как вы и сказали. У меня отложено немного денег. Как говорит сир Беннис, там же всего лишь кровь на щеке. Я могу заплатить этому человек серебряного оленя и еще три – этой женщине за оскорбление. Я могу это сделать и должен… если она разрушит дамбу, – старик нахмурился. – Однако я не могу пойти к ней. Не в Колдмоут. Когда-то этот замок был нашим. Вы знали об этом, сир Дункан?
– Да, милорд. – Ему рассказал Сутулый Сэм.
– Ибо за тысячу лет до Завоевания мы были Маршалами Северной Марки. Дюжина младших лордов приносила нам присягу и сотня рыцарей с замками. Тогда у нас было четыре замка и сторожевая башня в холмах, чтобы предупреждать о появлении врагов. Колдмоут был главным из наших замков. Его построил лорд Первин Осгрей. Его называли Первин Гордый.
После Огненного Поля Хайгарден перешел от королей к наместникам, и Осгреи пришли в упадок и умалились. Сын Эйегона, король Мэйгор, забрал у нас Колдмоут, когда лорд Ормонд Осгрей возмутился, что король притесняет Звезды и Мечи, как тогда называли Бедных Братьев и Сынов Воина
– Голос у него вдруг охрип. – Над воротами Колдмоута в камне высечен клетчатый лев. Мой отец показывал его мне, когда в первый раз взял меня к старому Рейнарду Вебберу. В свой черед я показал его своим сыновьям. Аддам… Аддам служил в Колдмоуте пажом и оруженосцем и… между ним и дочерью лорда Вимана возникла… некоторая склонность. Так что однажды зимой я облачился в свои лучшие одежды и отправился к лорду Виману со сватовством. Он учтиво отказал мне, но, когда я уходил, я слышал, как смеются они с сиром Лукасом Инчфилдом. После этого я никогда не бывал в Колдмоуте, только в тот единственный раз, когда эта женщина осмелилась наложить руку на мое. Когда они сказали мне искать беднягу Лема во рву…
Дэйка, – поправил Дунк. – Сир Беннис говорит, что его звали Дэйк.
– Дэйк? – по рукаву старика ползла муха, останавливаясь, чтобы потереть лапки на свой мушиный манер. Сир Юстас стряхнул ее и потер губы под усами. – Дэйк. Я так и сказал. Верный человек, я хорошо его помню. Он добывал нам припасы на войне. Желудки у нас никогда не были пусты. Когда Сир Лукас сказал мне, что они сделали с бедным Дэйком, я поклялся, что никогда более ноги моей не будет в этом замке, разве что он станет моим. Теперь вы понимаете, сир Дункан, что я не могу ехать туда. Ни для того, чтобы уплатить цену крови, ни ради чего иного. Я не могу.
Дунк понимал.
– Я могу поехать, милорд. Я ведь ни в чем не клялся.
– Вы хороший человек, сир Дункан. Отважный и настоящий рыцарь, – сир Юстас пожал Дунку руку. – Ах, если бы боги уберегли мою Алисанну! Вы – такой человек, за которого я всегда надеялся выдать ее замуж. Настоящий рыцарь, сир Дункан. Настоящий рыцарь.
Дунк покраснел.
– Я передам леди Веббер ваши слова, насчет цены крови, но…
– Вы спасете сира Бениса от судьбы Дэйка. Я это знаю. Я неплохо понимаю в людях, и вы – из настоящей стали. Вы заставите их остановится, сир. Один ваш вид. Когда эта женщина увидит, что у Стэндфаста есть такой защитник, она вполне сможет разрушить дамбу по своей воле.
Дунк не знал, что сказать. Он преклонил колено.
– Милорд. Я отправлюсь завтра утром и сделаю все, что смогу.
– Утром. – Вернувшаяся муха покружила и села на левую руку сира Юстаса. Тот прихлопнул ее правой. – Да. Утром.
– Мыться еще раз? – удивился Эгг. – Вы вчера мылись.
– А потом провел целый день в доспехах, плавая в собственном поту. Закрой рот и набирай воду в котел.
– Вы мылись в тот вечер, когда сир Юстас взял нас на службу, – напомнил Эгг. – И вчера вечером, и вот теперь. Это уже три раза, сир.
– Мне нужно вести дела с высокородной леди. Ты что, хочешь, чтобы я явился к ней, благоухая как сир Беннис?
– Вам пришлось бы искупаться в поту Мейстера, чтобы так вонять, сир, – Эгг набрал воды в котел. – Сутулый Сэм говорит, что кастелян Колдмоута такой же высокий, как вы. Его имя Лукас Инчфилд, но за рост его зовут Лонгинч, Долгодюйм. Как вы думаете, сир, он выше вас?
– Нет. – С тех пор, как Дунк встречал человека выше себя, прошло несколько лет. Он взял котел и повесил его над огнем.
– Вы будете с ним сражаться?
– Нет. – Дунк почти что желал обратного. Может, он и не самый лучший боец в королевстве, но рост и сила могут восполнить многие недостатки. 'Кроме недостатка ума'. Дунк не был ловок со словами, и еще более неловок с женщинами. Этот великан Лукас Долгодюйм не пугал его и вполовину так, как перспектива встречи с Красной Вдовой. – Я собираюсь поговорить с Красной Вдовой, и все.
– И что вы ей скажете, сир?
– Что она должна разрушить дамбу. – 'Вы должны разрушить вашу дамбу, миледи. иначе…' – То есть я собираюсь просить ее убрать дамбу. Если ей будет так угодно.
'Пожалуйста, верните назад наш Клетчатый ручей. Немного воды, миледи, если вам будет угодно'. Сир Юстас не хотел, чтобы Дунк просил. 'Но как же это тогда сказать?'
Вскоре вода запузырилась и закипела.
– Помоги мне вылить воду в ванну, – велел Дунк мальчику.
Вместе они сняли котел с очага и понесли через всю комнату к большой деревянной ванне.
– Я не знаю, как разговаривать с высокородными леди, – признался Дунк, когда они перелили воду. – Нас обоих могли убить в Дорне из-за того, что я сказал леди Вайт.
– Леди Вайт была сумасшедшая, – напомнил ему Эгг. – Но вы можете быть погалантнее. Леди любят галантное обращение. Если бы вы спасли Красную Вдову, как вы спасли ту кукольницу от Аэриона…
– Аэрион в Лисе, а вдову не от чего спасать.
Дунк не хотел говорить о Тансель. Ее звали Тансель Длинная, но она была не слишком высока для него.
– Ну, – протянул мальчишка, – некоторые рыцари поют своим леди красивые песни или играют на лютне.
– У меня нет лютни, – Дунк помрачнел. – И когда я тогда надрался в Планки-тауне, ты мне сказал, что я пел, как бык в грязюке.
– Я забыл, сир.
– Как это ты мог забыть?
– Вы сказали мне забыть, сир, – невинно сообщил Эгг. – Вы сказали мне, что если я об том упомяну, то получу в ухо.
– Так что никаких песен не будет.
Даже если бы у него был голос – единственной песней, которую Дунк знал до конца, была баллада 'Медведь и прекрасная дева'. Он сомневался, что это поможет ему добиться чего-нибудь от леди Веббер.
Котел закипел снова. Дунк с Эггом опорожнили его в ванну.
Эгг в третий раз наполнил котел водой.
– Вам лучше не есть и не пить в Колдмоуте, сир. Красная Вдова отравила всех своих мужей.
– Я не собираюсь на ней жениться. Она – высокородная леди, а я – Дунк с Блошиного Конца, не забыл? – он нахмурился. – А сколько у нее было мужей, ты знаешь?
– Четверо, – ответил Эгг. – А детей нет. Когда она их рожает, ночью приходит демон и утаскивает их. жена сутулого Сэма говорит, что Вдова продала своих не рожденных детей Владыке Семи Преисподних,
