— Да, но с гораздо большей ответственностью.

Ники кивком дала понять, что ей все ясно. Ее внимание привлекла большая цапля, которая, грациозно вытянув шею, хлопая крыльями, неторопливо летела над болотом.

— Болото так же необходимо для Нашей плантации, как и река. Здесь мы собираем топливо для костров, которые разводим под чанами. Сюда же мы спускаем избыток воды с плантации.

Ники поощрительно улыбнулась ему. Ей претило притворяться, что она все это знает, но Алекс был так доволен ее заинтересованностью, что у нее не хватило духу прервать его.

— Когда сажают тростник?

— Весной. Работники пропахивают борозды с промежутком в шесть футов. Ростки садят в эти бороздки на глубину в шесть дюймов.

— А когда собирают урожай?

— Осенью. Между октябрем и декабрем, в зависимости от содержания сахара в тростнике. Но если ждать слишком долго, урожай может погибнуть от холода.

Ей нравился его голос — низкий и звучный. Он выговаривал слова с легким французским акцентом. Это был настоящий мужской голос, его модуляции наполняли ее теплом.

Они ехали по грязной дороге между рядами тростника, который вырос уже до четырех футов. Насколько хватало глаз, вдоль дороги простиралось волнующееся изумрудное море тростника. Чернокожие работали здесь рядом с ирландскими эмигрантами, получавшими доллар в неделю за тяжелейшую работу.

— Дорога идет между полями и выводит к реке, — сказал Алекс. — Сахарный завод построен на самом берегу, чтобы легче было грузить бочки с сахаром на пароходы.

Сахарный завод занимал большое, похожее на амбар строение. Он был больше, чем завод в Медоувуде. Рядом с ним размещались машины, каких ей никогда не доводилось видеть.

Около них суетилось с полдесятка рабочих. За стенами завода изнутри слышался непрерывный стук молотков.

— Мы проводим реконструкцию, — объяснил Алекс. — Модернизируем производство. — Он спешился и, обхватив ее большими руками за талию, помог спуститься на землю. Ники старалась не показать ему, как ей приятно прикосновение его теплых и сильных рук.

— К тому времени когда начинается рубка, тростник достигает шести футов высоты. Я люблю смотреть, как рубщики, орудуя своими острыми мачете, обрубают сначала листья, затем верхушки и наконец отсекают стебель внизу. Затем тростник укладывают на двухколесные телеги и отвозят на завод, где они идут под пресс. До сих пор для отжимания сока использовались мулы. Теперь мы будем использовать паровую машину. Это куда эффективнее.

— А что вы делаете с отжатым соком?

— Выпариваем его в чанах, заодно удаляя и всякого рода сор.

Ники улыбнулась.

— Все это так захватывает, месье. Где вы почерпнули эти новые идеи?

Александр улыбнулся в ответ:

— Зови меня Алекс. По крайней мере когда мы одни, — Хорошо, Алекс.

Ему, видимо, понравилось, как она это сказала.

— Я проучился год в Политехнической школе в Париже.

Там я и познакомился с Норбером Рилье. Теперь он работает у меня, помогая осуществлять намеченные перемены.

— Какие перемены? — Теперь Ники была уже в самом деле заинтересована. Отец рассказывал ей об экспериментах с древесным углем, применяя который удавалось добиться более белого сахара и соответственно продавать его дороже. Он также рассказывал ей об использовании химикатов, кислот и оснований для более точного определения сахаристости.

— Месье Рилье изобрел так называемую вакуумную систему, — объяснил Алекс. — Она еще не прошла полной апробации, но он уверен, и я тоже, что она поможет сделать более качественным, а следовательно, более выгодным весь процесс изготовления сахара.

— Но тот, кто ищет, тот рискует? — заметила Ники.

Алекс улыбнулся.

— Ты неплохо размышляешь, та petite. Риск? Разумеется, он есть. Но я убежден, что наш замысел в полной мере удастся. — Алекс не стал уточнять, что риск был огромный.

Если новое оборудование не поможет увеличить производительность продукта и его качество, семья дю Вильер потеряет не только Бель-Шен, но и свои поместья во Франции. Даже Франсуа не знает, как близки они к полному разорению.

— Надеюсь, я вам не помешаю, — послышался сзади холодный, бесстрастный голос. Это был Валькур Фортье. — Прослышал, что вы замышляете большие нововведения, и решил посмотреть своими глазами.

Он оглядел их, по ястребиному лицу скользнула понимающая улыбка.

— Вы оказались проницательным, Александр, Поздравляю.

Она, конечно, стоит тех денег, которые вы за нее заплатили.

— Прекратите этот разговор, Валькур. Дело обстоит не так, как вы думаете. «По крайней мере пока еще…» — На какой-то миг Алекс устыдился своих намерений, хотя и отложил их выполнение на несколько лет.

— Как скажете, топ ami[5], — с усмешкой сказал Фортье, но его суровые темные глаза внимательно осмотрели Ники с головы до ног.

О его мыслях нетрудно было догадаться. Ники невольно придвинулась чуть ближе к Алексу. А он с трудом сдерживался, чтобы не взять ее под свою защиту, обняв одной рукой.

— Посмотрите на все это, Фортье. — Алекс показал на оборудование. — Возможно, вы найдете кое-что для себя полезное.

Фортье, однако, не проявил никакого интереса.

Алекс отвел Ники к лошадям, посадил ее в седло и вскочил на Наполеона. Лишь когда они отъехали, Фортье начал осматривать оборудование.

— Не нравится он мне, — сказала Ники, когда они вернулись в конюшню.

— Держись от него подальше, — предостерег Алекс. — Он может в два счета похитить тебя. Настоящий подонок, без стыда и совести.

— Неужели он посмеет?..

Выражение лица Алекса подтвердило ее худшие опасения.

— Его плантация Фелисиана граничит с нашей. Он часто ездит вдоль этой границы. Если ты вдруг окажешься там одна…

— У меня нет лошади. Каким образом я могу…

Алекс пронзил ее острым взглядом.

— Однако до сих пор это тебе не мешало…

Ники потупилась. Алекс просто чертовски проницателен. Оба знали, что она как-нибудь снова поедет кататься. Но только в следующий раз сядет не на Наполеона и постарается не попасться.

— Я должна вернуться к работе, — сказала она, когда Патрик увел лошадей.

Алекс кивнул. «О чем он думает?» — попыталась она угадать, но так и не смогла.

Он направился к дому. Она сделала то же самое, но свернула на другую дорожку. Повернув за угол, ко входу для слуг, она взглянула на широкое парадное крыльцо и остановилась как вкопанная.

Перед домом, улыбаясь Алексу, стояла блондинка в модном зеленом платье. Скорее всего это и была Кларисса.

Николь продолжала стоять неподвижно. Она знала, что ей надо уйти: Кларисса вполне могла ее увидеть, а это не сулило ничего хорошего. Но ноги отказывались двигаться.

Алекс склонился над затянутой в перчатку рукой Клариссы и чисто джентльменским жестом поднес ее к губам. Держался он прямо и строго. И куда только подевалась недавняя свобода в движениях, сменившаяся почти высокомерным равнодушием!

Кларисса, светловолосая, стройная, исполненная достоинства женщина, улыбнулась чему-то,