Операция прошла без сучка и задоринки. Очередное свидание с Никой убедило Чарова, что девушка способна на большее, если вопрос касается ее будущего. Того самого, о котором она мечтала всю свою жизнь. Она ничего не боялась, чувствуя себя в безопасности за широкой спиной своего будущего мужа, а главное, она ему верила всецело. Чаров понял, что сделал правильный выбор, чутье его не подвело. В тандеме с такой женщиной можно идти на любой риск. Ему стало казаться, будто Ника и впрямь его любит. Чаров никогда не давал волю собственным чувствам, оставляя свое сердце холодным. Работал только мозг. Слабый, пол существовал лишь для достижения конкретной цели, по достижении которой связь обрубалась, как высохшая ветка с цветущего дерева. Красотой и обаянием такого человека, как Чаров, околдовать невозможно. Но Ника оказалась чем-то большим. Это называется родством душ. Невзирая на чувства, будь они настоящими или фальшивыми, он видел в Нике собственное отражение, и этим она подкупала больше всего, так как Чаров никого не любил, кроме себя. Теперь настал час, когда Нике придется пройти самые сложные испытания.

Следствие шло вяло. Чаров перегрузил Трифоно ва своими фокусами, лишил следователя главного его оружия. В деле отсутствовала логика вещей, не просматривался замысел преступника. Возникали новые улики и очередные версии, но такое положение срабатывало как тормоз и мешало продвижению вперед. Чаров страдал от затворничества, не находил себе места и начал терять ориентацию, что могло пагубно повлиять на результат. А не переоценил ли он знаменитого следователя, который все еще вел бой с тенью. Пагубная мысль! Не дай бог хоть на мгновение почувствовать себя сильнее противника. Нет. Чаров хоть и умел держать удар, но приоткрывать защиту не то ропился.

Пришло время для воскресения из мертвых. Не для всех, конечно, но для избранных.

Когда Барзай открывал выставку ювелирных украшений в одном из своих салонов, собралась вся городская знать. Масса восторгов, аплодисменты, комплименты, небольшой аукцион с благотворительными целями и фуршет. Официантов, разносящих шампанское, никто не замечал. Но один из них вместе с бокалом подал Барзаю записку. На клочке бумаги была напечатана старинная грузинская гравюра с изображением царицы Тамары. Под ней стояла надпись: «Встреча в архиве завтра утром». По коже Барзая пробежала дрожь. Он не ошибся. Чаров не мог погибнуть, да еще так глупо. Это его очередной кульбит. Непредсказуемый человек! Чем больше стараешься его понять, тем меньше понимаешь.

Барзай нервничал. Фирме Чарова перевели деньги, сделали все, что в силах сделать власти, а этот прохвост берет и умирает! А перед этим передает свою долю в компании сыну. Абсурд! Нонсенс.

Он приехал в тот самый подвал, где уже дважды встречался с Чаровым. Молодой парень, очень похожий на вчерашнего официанта, сказал:

— За вами негласно наблюдают, Никита Леонидыч, нам придется выйти с другой стороны дома, там стоит моя машина. А ваша пусть ждет здесь. Вскоре я привезу вас обратно.

— Я готов.

Его долго везли, потом вели дворами и, наконец, Барзай очутился в крохотной квартирке, заваленной книгами, бумагами, картами и схемами. Чаров практически не изменился. Только теперь он носил усы и бородку клинышком, что не очень-то вязалось с обликом великовозрастного плейбоя.

— Я подумал и решил вас больше не томить ожиданиями, а приоткрыть некоторую завесу, но не целиком, а часть ее. Важно, чтобы мы действовали синхронно, понимая друг друга, как никогда. Ведь мы же партнеры?

— Мне трудно вас понимать. — Барзай брезгливо сел на продавленный диван. Другого места ему не предложили. — Вы назначаете встречу в «Трех пескарях», а потом я по своим каналам узнаю, что вы погибли в километре от того места, где я вас ждал. Что я, по-вашему, должен думать? Как мне говорил Камышев, вы непотопляемый авианосец.

— Лестное замечание. Но давайте вернемся к нашим баранам. Все, что я делаю, может показаться глупым, нелепым, странным и бессмысленным. На самом деле это не так. Все работает на ваш заказ и только на него. И то, что на свете более не существует Чарова Геннадия Устиновича, так же часть моей задумки. Я лишил себя жизни, чтобы поймать жар-птицу. Если я принимаю заказ, то я его выполняю, но никогда не устанавливаю сроков. Кажется, вы с этим согласились?

— Хорошо. Я не хочу лезть в вашу кухню. У меня по-другому выстроено мышление и мне не понять тонкостей вашей игры. Но объясните элементарную вещь. Ожерелье уже было в ваших руках. Вы сделали массу фотографий. Эксперты не сомневаются в подлинности украшения. Почему вы нам его не отдали? Оно у вас?

— И да, и нет. Я наткнулся на стену, которую невозможно преодолеть. На пятьдесят процентов уверен, что моя попытка завладеть ожерельем закончилась бы провалом. А я действую только наверняка. Один- единственный выстрел с попаданием в десятку. Другие варианты меня не устраивают. Я нашел ожерелье, знаю, где оно, но это лишь часть работы. Первая стадия. До момента передачи его вам надо пройти еще несколько стадий, чем я и занимаюсь в данный момент. Ситуацию я объясню, и вы поймете, в каком положении я оказался. Итак, слушайте.

Примерно около сотни лет назад, когда охота грузинских фанатов достигла своего апогея, владелец ожерелья более не мог хранить его при себе. Он сдал раритет на хранение банкирам, заключив с ними сделку, и закрепил ее в своем завещании. За сохранность ожерелья отвечает банк и за свои услуги получает соответствующую плату. Ожерелье застраховано. В случае его утраты, банк обязан выплатить семье сумму, неизмеримо большую, чем можно себе представить. Речь идет о национальном банке