Пока сыскари бегали и вынюхивали, узнавали и расспрашивали, скромная и тихая девушка лейтенант юстиции, дознаватель прокуратуры Наташа Рогова четко и последовательно делала несвойственную ей работу. Надо добавить — упорно и настойчиво, иначе результата не получилось бы.

Конкретного задания Трифонов ей не давал, дело дознавателя — вести протоколы и заниматься допросами. А кого допрашивать, если в живых никого нет, кроме свидетеля, а его уже допросили, выжали из него все, что могли, еще на месте происшествия. Наташа решила проявить инициативу. Зная Трифонова не один год, она понимала, что этот следователь никогда ни на кого не давил и ни о чем не просил, предпочитая делать даже черновую работу сам, не брезговал ходить по дворам, разговаривать с людьми. По его убеждению, каждый член следственной бригады должен сам знать свою работу. Конечно, работу надо координировать, чтобы никто никого не расталкивал плечами и сотрудники не группировались кучками по принципу — вместе веселей. В остальном, считал Трифонов, профессионалам нужно доверять. Возможно, это было ошибкой. Следствие — это искусство. Здесь, как в театре. Ведь актеры хоть и профессионалы, но без режиссера они превратятся на сцене в стадо баранов, невзирая на незаурядный талант каждого отдельного индивидуума. В оркестре то же самое. Но Трифонов не любил руководить. Он любил сам разбираться с каждой мелочью.

Около шести вечера Наташа зашла к нему в кабинет и застала там криминалиста Дымбу. Они что-то обсуждали, и девушка присела в сторонке, чтобы не мешать.

— Так вот, Александр Иваныч, — говорил Дымба, — с пистолетом мы поработали. Из него не стреляли. По картотекам ствол не проходил. Баллистическая экспертиза ничего не дала. Я так думаю, что этот трофей пролежал с войны до наших дней нетронутым. Вид у него совсем новенький, несмотря на возраст. Боек в идеальном состоянии. Возможно, когда-то из него сделали пару десятков выстрелов, но не теперь. Однако за оружием следили. Пистолет смазан по всем правилам. И вот что еще. Погибший держал его за поясом. Не очень удобно. На рубашке и на брюках остались следы от смазки. Странно, что он не протер оружие должным образом, а в таком виде сунул его за пояс. И еще. Если он взял пистолет для самообороны, либо для нападения, то место хранения выбрал неудачное. Чтобы добраться до оружия, ему пришлось бы расстегнуть плащ, потом пиджак, а потом выдергивать его из-за пояса с определенными трудностями. Пряжка ремня могла сбить предохранитель. «Вальтер» — не «ТТ» с его идеально гладкой, скользящей поверхностью. Есть и третья странность. Рукоятка была повернута в левую сторону. Значит, погибший — левша. Но патологоанатомы убеждены, что он был правшой. Погибший — человек сильный, работящий и, судя по татуировке, бывший моряк. Одежда на нем, включая часы за сто с лишним тысяч долларов, говорит о высоком достатке. Он знал толк в качестве одежды, моде и выбирал для себя лучшее. И, наконец, раритетный пистолет с полной обоймой. Не вяжется все это.

Трифонов очень внимательно слушал полковника, кивая головой, словно соглашался с каждым его словом, а потом заговорил:

— К твоим выводам, Вася, я могу добавить еще парочку странностей. В карманах погибшего нашли немало денег. Зачем обеспеченному человеку ехать в эту дыру, да еще в битком набитом автобусе, когда можно приехать на такси? Странно, что не на собственной машине. Не хотел светиться? Возможно. Теперь мы знаем, что там, где он вышел из автобуса, есть только две точки, куда можно пойти. И каждая из них расположена в километре от шоссе. Витязь на распутье. Направо пойдешь — в артель придешь, где хозяйничают бывшие зеки и туда даже милиция старается свой нос не совать. Налево пойдешь — лесная тропинка выведет тебя к озеру в элитарный заповедник. Но и в том, и в другом случае понятно, что придется месить грязь. Разумный человек надел бы сапоги до колен, а не штиблеты за пятьсот долларов, и не костюм с галстуком, да еще белый плащ. Но витязь на распутье имеет три пути. Он может пойти прямо. Прямо — только шоссе, ведущее к предыдущей остановке, которую он проехал. Вполне мог проехать свою остановку и решил вернуться назад пешком. С другой стороны, мы можем предположить, учитывая показания свидетеля, что его поджидали именно на той остановке, где он вышел. Вишневая иномарка, притаившаяся в полсотне метров за кустарником на обочине. А если его решили уничтожить и назначили свидание на шоссе? В этом случае ему не понадобились бы ни сапоги, ни такси. Он мог подозревать неладное и захватил с собой пистолет. Такой вариант мы не можем исключить. А может, он выполнял чьи-то инструкции. Инструкции шантажистов, к примеру. Но его обхитрили. Если предположить, что водитель самосвала являлся соучастником преступления, то план покушения тщательно разрабатывался. Тогда можно говорить о том, что шофера самосвала убрали, как лишнего свидетеля. Иначе его неоправданный заезд на свалку я объяснить не могу.

— Очень похоже на правду, Александр Иваныч, — заметил Дымба. — Я таких вариантов не рассматривал. Похоже, что в вашей версии все встает на свои места.

— Ничего никуда не встает. Предположений и версий может быть много. Все зависит от фантазии. Я тут же могу свои выводы разбомбить в пух и прах, но делать этого не буду. Скептицизм в нашей работе — самое страшное. Он расхолаживает. Азарт тоже плохой помощник. Уцепился за веревочку, глаза загорелись, и можешь проглядеть что-то, проскочить мимо очень важных вещей. Видишь только одну цель, а на остальное глаза замылены. Огонь в топке надо поддерживать равномерно, чтобы не обливаться потом от жары и не трястись от холода. Нам нужен комфорт, тогда голова будет работать трезво и делать правильные выводы, построенные не на фантазиях, а на фактах. У нас их не так-то много на сегодняшний день, и они слишком противоречивы, как ты сам, Вася, успел заметить. Сейчас есть только одна задача. Брать лопаты в руки и копать. Археологические работы производить. Глядишь, и откопаем что-нибудь.

— Мне кажется, я кое-что откопала, Александр Иваныч, — тихо подала голос Наташа.

Кажется, о ней уже забыли. Сидит себе серая мышка в углу, затаилась и боится шевельнуться.

— Ну-ка, ну-ка, любопытно. Присаживайся ближе и выкладывай, что ты там нарыла.