— Идем, милая.
Антон скинул телогрейку и развязал свой узелок с формой. Переодевшись, лейтенант приобрел свое истинное лицо и почувствовал себя гораздо увереннее.
Паровозные гудки послышались через пятнадцать минут после ухода женщин. Антон увидел справа дым и включил двигатель. Старик опустил шлагбаум. Антон стиснул зубы. Поезд приближался. Появился паровоз с красной звездой впереди. Не тот, но какое это имело значение.
Массивный состав шел на большой скорости и извергал душераздирающие гудки, словно монстр, пугающий все и вся на своем пути. Антон выжал педаль газа, открыл дверцу машины и встал на подножку. Самосвал с лету сбил шлагбаум, машина выскочила на рельсы. Антон ударил по педали тормоза, соскочил с подножки, пролетел вперед, упал, перевернулся через голову, свалился в кювет, вскочил на ноги, добежал до леса и рыбкой нырнул в кусты. Паровоз врезался в груженый самосвал и протащил его метров на двадцать вперед. Смятая машина перевернулась и засыпала рельсы песком. Эшелон на рельсах устоял, с первых платформ-вагонов в разные стороны посыпались дрова. На расчистку пути понадобится не меньше двух часов, если найдутся люди. Кроме шоферов самосвалов здесь никого нет.
Антон побежал вдоль опушки на север, куда ушли Ирина и Таня.
Машинист резко передвинул рычаг и начал тормозить.
— Что там? — крикнул Муратов.
— Товарняк застрял! Семафоры-то открыты.
— Самолеты ушли, — глядя на небо, сказал Стрелов. — У нас есть шанс.
Из-под колес брызнули искры.
— Плохое место. Город рядом.
— Черт с ним, разберемся. — Муратов схватил машиниста за ворот. — Сейчас мы выведем людей, а ты поедешь дальше как ехал. Советую тебе пустить машину самоходом, старик. Видел штурмовики? Эти железные птички — наши падальщики. Как только состав выйдет в степь, его разбомбят к чертовой матери. Хочешь жить, прыгай, пока есть где скрыться.
— Лейтенантик, труп которого вы скинули в пути, так и хотел сделать.
— Значит, соображал.
Муратов разбил прикладом рацию. Из последнего вагона уже спускались люди, прыгали под откос и убегали в лес.
— Все, Яша. Они без нас приняли решение.
— Ясное дело. Подумали, будто мы остановили поезд. Надо поторапливаться, сейчас коршуны вернутся.
Офицеры побежали к последнему вагону.
Никто из пассажиров не взял с собой ничего, кроме теплой одежды, некоторые поделились ею с теми, у кого ее не было. История поезда начиналась в мае, когда состав уткнулся в затор на станции Судженск у города Камска, сейчас на дворе стоял ноябрь. Но им везло. Осень стояла теплая, что редкость в этих местах, а днем даже припекало.
Укрывшись под деревьями, с которых еще не облетела листва, все слушали оратора. Выступал профессор Прянишников.
— Мы не должны двигаться с места, пока не уйдет поезд. За составом наблюдают. Чем дальше он уйдет от нас, тем больше надежды избавиться от преследования.
— Преследовать нас не будут. Убьют!
Люди обернулись. Появились герои дня Яков Стрелов и Василий Муратов. Кто-то крикнул: «Живы!»
Раздались аплодисменты, как в театре.
— Молодцы! — профессор пожал им руки.
— Рано благодарить, Иннокентий Ильич. Мы все еще находимся под прицелом, — сказал Василий. — Вот что, люди добрые! Все вы настрадались и устали. Сидя в темных коробках вы не видели того, что видели мы. Поезд сопровождают военные самолеты. Сейчас у них передышка. Вовремя — мы успели сойти и скрыться в лесу. Здесь нас с неба не видно. Профессор прав. Пока проклятый эшелон не уйдет, нужно оставаться на месте. Что делать дальше, я не знаю. Места нам не знакомы и идти таким табором опасно.
— Выход есть только один.
Все вновь повернули головы и увидели молодого лейтенанта и двух пропавших женщин. Дети, завидев мать, закричали, бросились к Ирине. У Андрея по щекам потекли слезы. К Тане никто не побежал, она стояла на месте и всматривалась в лица пассажиров, выискивая своего жениха. К ней подошел безрукий Лука Лыков.
— Прости, деточка, но Семена мы не уберегли. Солдаты расстреляли всех пассажиров вашего вагона. Ни один не выжил.
Таня зарыдала и уткнулась в китель железнодорожника.
Тем временем Антон пробрался к центру и обратился к людям.
— Я адъютант генерала Хворостовского, который послал всех вас на гибель. Уверен, он выполнял директиву свыше. Это кошмарное путешествие вам надо вычеркнуть из своей жизни. Никто и никогда не должен знать, что вы были пассажирами поезда 731, иначе накличете на себя беду. Но вам дважды не повезло. В этих лесах бродит вооруженная банда беглых зеков, они грабят и убивают людей. Сколько времени их будут ловить, мы не знаем, для прочесывания леса в военном округе не хватит солдат. У меня есть военная карта, я знаю, как выбраться к тихим местам.
— У нас продуктов на три дня, — сказал профессор.
— Мы обязаны найти выход, и найдем его, — решительно заявил Антон.
— Давай обмозгуем. Мы берем тебя в свой штаб, — подал голос проводник Гавриков. — Ведь это ты девушек привез.
В воздухе на малой высоте пронеслись самолеты. Люди попадали на землю.
Муратову пришла шальная мысль. Рожденный летать, не должен ползать. Крылья! Вот решение всех проблем. Он знает место падения самолета и знает, где его искать. С управлением он справится.
У Муратова Дрожь пробежала по телу и разгорелись щеки.
— Выкладывай свои идеи, лейтенант, — сказал Яша Стрелов, когда члены штаба углубились в лес на совещание.
— Первая заключается в том, что вам нужно вернуться к паровозу, — Антон глянул на ручные часы «Победа» — подарок генерала и продолжил: — Через час завал разберут и поезда двинутся дальше. Ваш поезд, оставшись на месте, будет как бельмо на глазу. Вы уверены, что машинист не сбежал? Кто вы ему? Родные братья? Зачем ему рисковать? Ведь он слышал переговоры по рации, знает судьбу, уготовленную поезду.
— Точно знает, мы сами его предупредили, — добавил Муратов.
— Ладно. Я вас понял.
Морячок поправил автомат на плече и направился к железной дороге.
— У нас тридцать автоматов и четыре пистолета, лейтенант, — заговорил Лука Лыков. — Неужели мы не справимся с шайкой зеков?
— Речь идет не о блатных, а о кадровых офицерах. И мы говорим не о стандартном лагерном бунте, а о просчитанной акции. Военнопленные захватили арсенал с оружием. Любой бой для них может стать последним, второй раз они в плен не сдадутся, их ждет расстрел. Они будут держаться до последнего. Если до сих пор не ушли из этих мест, значит, не знают их. Им не надо объяснять, что Транссиб усиленно охраняется. Сейчас железная дорога превратилась в военный объект номер один. На юге степь, на востоке Иртыш преграждает путь. Идти можно только на запад. Но на западе четыре аэродрома. И они, как и мы, видели, откуда летят самолеты. Каждый аэродром охраняется моторизированным полком, огорожен колючкой и минами-ловушками. Похлеще, чем лагерь, из которого они бежали. Беглецы загнали себя в ловушку, в которую и мы попали.
Антон расстелил на траве карту.
— Мы тоже можем идти только на запад. Через это ущелье, где проходило русло ныне высохшей реки. Подходы к нему лежат через болота, троп они не знают, а мы знаем, они здесь отмечены.
