самолет с песком без трупа самого генерала. Он не верил в успех экспедиции, не сомневался, что отряд распадется, едва десантировавшись в тайге. Но сейчас, когда все повернулось совсем иначе, о чем Белограй и помыслить не мог, его верный шут и ординарец Гаврюха Дейкин, сын трех отцов и полный сирота, защищал честь мундира своего идола.
— Вы сверхчеловеки! — восхитился Алешин. — Смертникам такой переход не под силу.
— Он еще не закончен, — сказала Лиза. — Мы заменим речной песок на золото, оно здесь есть. Нам предстоит обратный путь, а вам еще дальше. Вы командир спецрейса, капитан Дейкин — начальник экспедиции Дальстроя. Ваш долг — дойти до Москвы и дать координаты самолета с грузом золота. Остальное нас не касается. Но на одну ложь вам придется пойти, подполковник Алешин. Вы должны подтвердить факт того, что генерал Белограй летел с вами и погиб при вынужденной посадке. О причинах вас не спросят. Первые самолеты Ту-4 пачками падали с неба. Вам это известно.
— А вам откуда это известно? — спросил пилот.
— Америка к Колыме ближе, чем Москва, у руководства ГУЛАГа имеется радио, мы в курсе событий. Подчас многие новости доходили до нас раньше, чем в зашифрованном виде ложились на стол Лаврентия Павловича Берии.
— И вы верите в то, что мы доберемся до Москвы?
— Я не верю, я это знаю.
— Таким людям, как вы, можно доверять, — с восхищением сказал летчик. — Но кому пришла сумасшедшая идея поменять песок на золото? Зачем?
— Идея принадлежит мне, — сказала Лиза.
— И вас поддержали остальные? Мне этого не понять!
— Замысел Лизы — полный бред, — усмехнулся Дейкин, — но люди среагировали по-своему. Белограй нас обманул. Мы могли погибнуть, но ради чего? Ради речного песка? Наша гордость была задета. Нас подставили? Нет! Мы шли за золотом, и мы его нашли. И об этом должны знать все! Включая тех, кто насыпал песок в мешки. Произошло чудо, мы нашли самолет, песок превратился в золото. Наша экспедиция не имеет себе равных. Цель достигнута! И объявили об этом всему миру. Вот почему идею Лизы приняли как свою. Вряд ли я сумел своим корявым языком объяснить необъяснимое, Алексей Данилыч.
— Нет, нет, теперь я понял, вы действительно правы. Лиза встала, закурила, направилась было к своему любимому пеньку, но там сидел Журавлев. Она решила ему не мешать.
В кабинет постучали, дверь открылась, и вошел лейтенант. Журавлев вопросительно посмотрел на него. Тот подошел к столу и положил тонкую папку на стол. Уполномоченный особого отдела даже не стал открывать ее.
— Сколько времени работаете в «наружке», лейтенант?
— Три года, товарищ старший майор госбезопасности.
— Тогда на словах. Что-то есть в деле Ивана Червоного, на что следует обратить внимание?
— В основном все чисто. Есть любопытный эпизод. Два дня назад Червоный встречался в пельменной на Разгуляе с неизвестным. Насторожило то, что они сидели за одним столиком и не разговаривали. Неизвестный оставил на столе газету и ушел. Ничего особенного, если бы Червоный не забрал эту газету с собой. Он допустил оплошность. Либо нервничал, либо торопился. Выйдя на улицу, развернул газету, из нее выпал небольшой листок. Червоный его поднял, убрал в карман, а газету выбросил, после чего сел в свою машину и поехал на Курский вокзал. В камере хранения Червоный получил чемодан. Тот самый листок оказался квитанцией. Червоный положил поклажу в багажник своей машины и поехал в Красково, там у него дача. Адрес указан в отчете. За неделю наблюдений он ездил на дачу трижды. Вскапывал грядки, а у сарая вырыл яму. С какой целью — не ясно. Прибыв на дачу, Червоный забрал чемодан и ушел в дом, где пробыл более двух часов. Уехал в Москву без чемодана. Мы проверили участок. Яма зарыта. В папке лежит схема участка, на месте ямы галочка. В остальном поведение Червоного можно назвать адекватным. Много передвигается по Москве, на службе появляется редко. Мы определили три адреса, куда он ездит чаще всего. По двум из них никто не живет, эти квартиры сдаются внаем. Третий адрес принадлежит Татьяне Марченко, официантке из ресторана «Балтика». Не замужняя, живет не по средствам. Есть и другие женщины. Личность одной из них установить не удалось. Она живет в общежитии Бауманского училища. Несколько дней назад девушка пропала из нашего поля зрения. В общежитии никто ничего не знает, очевидно, жила там нелегально. Адреса других указаны в отчете.
— Установили личность человека, оставившего газету в пельменной?
— По номеру машины. Борисов Сергей Пантелеевич. Машина закреплена за наркоминделом. Сейчас используется в качестве разъездной. В обычном режиме возит помощника наркома Степана Августовича Мазарука. Сейчас он находится в загранкомандировке.
— Зачем же такая конспирация? Червоный сам работает в наркомате и мог встретиться с шофером на стоянке.
— Мы пришли к тем же выводам, по этой причине я выделил этот факт, отвечая на ваш вопрос.
— Хорошо, лейтенант. Наблюдения с объекта можно снять. Все, что я хотел знать, вы мне доложили.
Офицер ушел. Журавлев достал список советской делегации, уехавшей в Париж с выставкой. Фамилия Мазарук стояла одной из первых. Важная птица, с таким самому бодаться бесполезно, нужна санкция Литвинова. Даже Ежов без поддержки Сталина не станет лезть напролом. Наркомат иностранных дел стоял особняком, весь иностранный отдел НКВД формировался из дипкор-пуса, а дипкорпус из работников НКВД. Одна контора. Неужели дипломаты затеяли свою игру в обход разведки? Маловероятно. Тогда Ежов должен знать о всех тонкостях этого дела. Либо его отшили на самом верху, либо он совершает глупость, подключив к делу опытного следователя. Ежов не способен плести интриги, он может арестовать мать родную и выбить из нее любые показания, но играть в сложные игры ему не дано.
Журавлев позвонил майору Рубеко.
— Викентий Ефремыч, Журавлев беспокоит. Надо встретиться. Нет, ко мне приезжать не нужно. Сможете через полчаса быть на Пушкинской площади? Отлично. До встречи.
Когда он подъехал к памятнику, Рубеко сел к нему в машину и спросил:
— Куда мы едем?
— В Красково, на дачу к Червоному. Скажите, а кто ведет следствие по убийству жены Кострулева?
— Народный следователь прокуратуры СССР Сизов. Следствие закончено, убийца осужден. Кострулеву дали десять лет.
— На вас висит только ограбление?
— Да. Это мой профиль.
— Если сегодня все пройдет, как я задумал, то вас придется отстранить от этого дела.
— Почему?
— Оно очень дурно пахнет. Если там есть политика, вам лучше держаться подальше. Вы окажетесь крайним и на вас отыграются. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— Я догадываюсь.
— Какие у вас новости?
— Очень плохие. Похоронил младшего брата. Его убили. Мне действительно надо устраниться от этого дела. У меня есть основания считать убийцей Ивана Червоного.
Машина вильнула, но тут же выровнялась.
— Какая связь? Месть? Вы его допрашивали?
— Иван понятия не имеет, что находится под подозрением. Он исполнитель, выполняет приказы. И даже не знал моего брата. Парню — двадцать один год. Курсант. Кому он нужен. Тот же случай, что с женой Кострулева.
— А если у Червоного есть алиби? Когда это случилось?
— Двадцать пятого мая в четырнадцать часов.
— Где?
— В Куйбышевском ЗАГСе.
— Возьмите папку с заднего сиденья, там указаны все передвижения Червоного за последние десять дней.
