сковородку. Ну да черт с ним. Я пошел. — И Кистень нырнул в пшеничные волны.

Он шел, как в бой с коварным, жестоким врагом, стиснув зубы и сжав кулаки. Надо сделать что-то стоящее, а то все над ним насмехаются, будто он так, прихвостень какой-то. Каждый успел себя хоть в чем-то проявить, а он — нет.

Уже близко. Петр видел ее спину. Осталось несколько шагов. Еще чуть-чуть… Девушка неожиданно выпрямилась и оглянулась. Кистень вскочил на ноги. Сейчас она закричит.

Но она не закричала, а спокойно смотрела на него. У Кострулева душа ушла в пятки, такой красоты он еще не видел в своей жизни. Черно-сизые волосы, огромные бездонные глаза, как две переспевшие сливы миндалевидной формы, алые губы, словно нарисованные, смуглая бархатистая кожа, удивительные черты лица. Мороз пробежал по спине Пети Кострулева, ноздри его раздулись, как у вставшего на дыбы коня, он прыгнул на девушку, словно леопард на добычу, и оба утонули в волнах пшеницы. Кистень превратился в робота. Он ничего не соображал, механически выполнял все инструкции Лешего. От пленницы исходил опьяняющий дурман, голова кружилась.

Петя поволок добычу к лесу, где его ждал Леший.

— Классно сработал. Ты спец, Кистень, — приговаривал Леший, разглядывая добычу. — Слушай, парень, она же без сознания. Черт! Задохнется же.

Он выдернул кляп изо рта девушки. Кистень мычал что-то невразумительное.

— Ладно, бабник, — взглянув на него, строго сказал Улдис. — Тащить ее придется на собственном горбу, поочередно. Подъемчик предстоит не из легких. Делаем ноги, пока девчонки не хватились. Полный вперед.

Леший взвалил связанную девушку на спину и шагнул в чащу.

— Оставь, Леший, я сам. Ты ей все ребра сломаешь, надо снять веревки, она и так не убежит, — проворчал Кистень.

— Ради бога. Твоя добыча, ты и волоки.

И он волок. От начала до конца, словно нес что-то очень драгоценное, как святые отцы кресты на груди.

— Своя ноша не тянет! — сказал Леший, когда они вернулись в лагерь.

Их встретили настороженно.

— И как это понимать? — спросила Лиза. — Да положи ты ее! Варя, посмотри, что с дикаркой.

— «Языка» взяли, — с гордостью ответил Леший.

Князь склонился над девушкой.

— Это не «язык», а ваша несусветная глупость, господа разведчики. На ее шее знак павлина. Эта девушка из семьи жреца. Большего оскорбления мы им нанести не могли. О переговорах не может идти речи.

— Давай вернем ее обратно! — тут же предложил Леший.

— Извините меня, русские дамы, — вздохнул Князь, но женщины Востока не умеют лгать. Она все расскажет своему отцу.

— Почему не мужу? — спросил Кострулев.

— На ее шее медальон с изображением солнца, она не замужем. Этот медальон она должна подарить своему жениху в знак вечной любви и верности.

Красавица открыла глаза и осмотрела всех. Варя держала ее руку и слушала пульс.

— Девочка не очень здорова. Сердечко слабенькое.

— А я, дурак, на нее как зверь накинулся, — процедил сквозь зубы Кистень.

— Возвращать ее нельзя, — сказал Князь, — ее убьют. К ней прикоснулся мужчина, значит, она уже не чистая и дальше жить не может. Она стала воплощением греха. Ее руки имеет право касаться только жених.

— Так я на ней женюсь, едрит твою налево! — вскинулся Кистень. — Я вдовец, имею право!

— Ты белый, ты не езид. У них своя вера и свои законы. Женщины — продолжательницы рода езидов, а не мегисов. Дочь пира не может рожать дворняжек, ее забьют камнями как грешницу, — продолжал Князь.

— Да где они живут, черт бы их подрал?! Это Советский Союз! Мы живем по его законам и сидим по его законам. Куда они лезут, шантрапа черномазая…

— Успокойся, Петя, — остановил его Важняк. — По поводу советских законов лучше не заикаться. По советским законам мы все гуляли бы на свободе. И ты тоже. Я знаю, что ты не убивал свою жену и ее сестру, но никто не захотел разбираться в этом, проще было тебя посадить.

— Откуда ты чего знаешь?! Брось! Меня на понт не возьмешь, Матвей Макарыч!

— И я знаю о том, что ты невиновен, — сказала Лиза. — Потому и вытащила тебя из каменного мешка.

— Да вы что, сговорились, что ли? Оставьте меня в покое. И девчонку я никому не отдам, она беззащитна, как котенок, которого собираются топить.

— Ее никто не тронет, — выступил вперед Дейкин, — но к неприятностям мы должны быть готовы уже сейчас. Исчезновение человека не шутка. На медведя грехи не свалишь, а тигры сюда не добираются.

— Попробуйте с ней поговорить, Афанасий Антоныч, — обратилась Варя к Князю.

— Конечно. Но она очень напугана…

— Так успокойте ее! — возмутился Огонек. — Девчонку сейчас кондрашка хватит, она же нас не понимает.

— Разойдитесь, оставьте Князя наедине с ней. Мы пугаем дикарку, — сказала Лиза.

Круг над несчастной разомкнулся, все стали расходиться, и вдруг девушка приподнялась и ухватилась за руку Кострулева. Кистень обалдел. Он замер, на лице выступили капельки пота.

— Собачьим инстинктом чувствует защиту, — усмехнулся Дейкин.

— Дурак ты, Гаврюха! — Лиза бросила презрительный взгляд на Дейкина и пошла к тому пеньку, с которого открывался вид на таежные дали. Достала из золотого портсигара папиросу, закурила.

Солнце стояло в зените, но уже не пекло, как летом.