им заинтересовались менты, и паренек заблаговременно смьшся с друзьями на рыбалку. Наконец он решил, что о нем забыли, а девушку уже не догнать, и вернулся домой. Его взяли у подъезда. Отпираться он не стал, когда узнал о смерти сиделки. Его рассказ выглядел бессвязно и неразборчиво, однако оперативники поняли главное: девушка улизнула в том же направлении, что и подопечный Колесникова. Связь очевидна. Конечный адрес им известен, и если она идет по следу мальчишки, то круг замкнулся.

— Странная парочка, — сказал Рогов, когда машина тронулась с места.— Вокзальный бомж и избалованная дочка миллионерши. Сорвиголова!

Майор подумал и добавил:

— Мы почему-то боимся назвать ее убийцей, а это уже доказанный факт.

— Как ни называй, но сначала ее нужно поймать. Поймать и вылечить, если это еще возможно. А может, мы зря парня сюда вмешиваем? Совпадение?

— Но ты их видел вместе у пристани. Они вместе оказались в придорожной забегаловке, ну какие тут совпадения?

— Я все понимаю. Очевидно, мне просто не хочется, чтобы они были знакомы. Конечно, мы взяли ее без вещей. Человек не путешествует без денег и без машины, она не могла попасть на дорогу, где нет населенных пунктов. Согласен, но без энтузиазма.

— Тут нет сомнений: она знает где его искать, и поехала следом. Ладно, станица Анастасьевская не Рим и не Париж, там каждый человек на виду. Кто-то должен их там ждать.

— Или они готовят сюрприз.

Майор немного подумал и сказал:

— Ты знаешь, Колесников — наверняка хороший служака, но с такой куклой ему не справиться. Мне кажется, нам надо подключаться к поискам.

Рогов улыбнулся.

— Я ждал, что ты это скажешь. Бензина хватит?

— Мир не без добрых людей, одолжат. Вперед!

Этот человек прошел в глубь сада, оставаясь никем не замеченным, он шел тихо, слегка прихрамывая на правую ногу. К терему его вывел нюх хищника. Он увидел юношу на лужайке возле крыльца. Парнишка увлекся красками и что-то малевал, стоя у этюдника.

Валет осмотрелся. Тихо. Он не слышал щебетания птиц, его слух приучился улавливать звуки определенного свойства, все остальное отметалось. Яркие цветы, много зелени также раздражали его. Жарко. Валет не привык ходить в рубашке, он долгие годы носил мундир и без пиджака чувствовал себя голым. Темно-серый костюм в такую погоду превращался в баню.

Незваный гость подошел сзади и бросил взгляд на рисунок. Картинный пейзаж не соответствовал окружающей их действительности. Море и небо, простор в голубых и синих тонах. Солнечный берег, песочный пляж и девушка, смотрящая вдаль, где у самого горизонта купалась в ярких лучах белокрылая яхта. Лица девушки не видно, она стоит к зрителю спиной, и легкий ветерок треплет ее золотистые волосы.

— А я думал, вы — натуралист и готовите этюды. А как можно назвать этот жанр?

Антон обернулся. Перед ним стоял мужчина с волевым рубленым лицом, серебряными волосами, жестким ртом, который пытался изобразить улыбку.

— А это не жанр. Это настроение.

— Что ж, и это ответ. Вы можете ненадолго оторваться и проводить меня до машины?

Мужчина повернулся и направился к калитке. Антон на секунду замешкался. Этого человека он не видел раньше. Во всяком случае, среди гостей его не было. Замкнут. Стоит, как пружина, напряжен. Но стоило ли обращать внимание на мелочи. Юноша расслабился, и все плохое быстро стерлось в его памяти, вытолкнулось, как инородное тело.

Антон положил кисть и последовал за незнакомцем. Широкоплечий старик шел не оглядываясь, молча.

Как только они вышли на улицу, он глянул на почтовый ящик и спросил:

— Вы остановились у Андрея Сигалова?

— Да.

Мимо прошла соседка и поздоровалась с Антоном. На мужчину она даже не взглянула.

— Вы не здешний?

— Нет. Я приехал сюда специально, чтобы поговорить с вами.

За «фольксвагеном» стояла черная «волга» со странными номерами, но Антон ничего не смыслил в номерах. Чужак обошел машину, сел за руль и приоткрыл дверцу, приглашая юношу сесть.

Антон осмотрелся по сторонам. Ни души. Его охватило непонятное беспокойство, он не чувствовал опоры.

— Садитесь. Я вас долго не задержу.

Антон пожал плечами и сел. Дверцы хлопнули, и машина тронулась с места. Антон не чувствовал на себе ни малейшего давления. Но он подчинялся воле незнакомца, будто тот гипнотизировал его. Неотвратимое приближение беды казалось неизбежным, но мальчик ничего не мог предпринять, он вдруг почувствовал слабость и холод, подступивший к конечностям.

— Кто вы? Куда мы едем?

— Хороший вопрос. Каждый сам по себе, остальное отметается само собой. Не так ли?

— Как вас зовут?

— Коротко. Валет.

— Зачем я вам нужен?

— Мне никто не нужен. Я выполняю свою работу. Сегодня она состоит в том, что я должен найти Дмитрия Сигалова, завтра она будет заключаться в другом. А в результате Дэнди должен вернуться к хозяину. Если не живым, то мертвым.

— Но зачем вам я?

— Резонный вопрос. Если ты выдаешь себя за Дэнди, значит, ты уверен, что он не объявится здесь. Или, по крайней мере, без твоего ведома. Ты также уверен, что и жена Дэнди не свалится как снег на голову. Мне кажется, ты — очень информированный человек, а я — профан. Это несправедливо.

— Что вы хотите знать?

— Все, до мельчайших подробностей.

Машина крутила по улицам станицы. Этот

человек ничего не знал. Антон не решался сказать правду, но не видел другого выхода. Никакая ложь не спасет положения. Такие люди ничему не верят, кроме правды,

— Димыча преследовал человек по имени Боб Карлов. Он хотел убить Дэнди. Я ехал в одном купе с его женой. Она умерла в дороге. Мы пришли к выводу, что Катю отравил тот самый Карлов. Это он ее провожал в Москве, а потом сел в тот же поезд. Я его видел в Курске, когда покойницу снимали с поезда. Его имя мне стало известно потом, когда Димыч вызволил меня из милиции. Далее мы ехали вместе. Карлов сделал две попытки убить нас. Первая, в отеле «Маяк», сорвалась. Он только ранил Дэнди и получил пулю сам. Потом состоялась дуэль, похожая на бой раненых быков. Карлов проиграл. Дэнди потерял много крови. Три раны, одна из которых тяжелая. По дороге в больницу он умер. Я не довез его полкилометра.

— Куда ты дел труп?

— Похоронил в лесу.

— Помнишь место?

— Стояла ночь, лил дождь. Но при большом желании найти можно. Там стоял указатель в сторону обояньской больницы. От него десять шагов в глубь леса. Я хочу показать это место родным, чтобы его перезахоронили. По-людски.