самому до крайности не нравилась.

Как ни странно, нежданное появление Алекса в его кабинете позволило, хотя бы частично, решить проблему. Девон поняла наконец, что он старался не ради себя, а ради сына.

Но это была не вся правда.

Стаффорд потер подбородок и подумал, что, возможно, сочувствие к Алексу заставит Девон отказаться от написания книги, хотя он не очень верил в это — в противном случае он рассказал бы все, что знал о своем прошлом. И все же Джонатан надеялся, что теперь, когда Девон увидела Алекса, ему легче будет защитить доброе имя Стаффордов.

Постепенно его мысли каким-то причудливым образом перешли совсем в другое русло. Джонатан вспомнил, что четыре дня в неделю в отсутствие Алекса дом пустовал и он спал в одиночестве. Прошло уже немало времени с того дня, как он занимался любовью с Акеми. Но ее ласк ему больше не хотелось. Вот если бы заманить к себе в постель Девон…

Ну-ка признайся, старина, когда ты в последний раз раскидывал сети, чтобы соблазнить красивую женщину? Пожалуй, ты уже забыл, как это делается. Интересно, сколько для этого понадобится времени? Из того, что Стаффорд знал о Девон, можно было заключить, что ее общение с мужчинами носило весьма эпизодический характер. Возможно, их было-то всего двое — Галвестон да ее муж. Что бы там ни воображал себе Майкл, было ясно: Девон стремилась положить конец их связи. Притом она, несомненно, испытывала к нему, Джонатану, весьма нежные чувства. Стаффорд не был столь уж неопытен, чтобы не отдавать себе в этом отчет. Он надеялся, что ему удастся заставить этот костер запылать и в результате Девон окажется с ним. Ухаживая за Девон, он мог разом убить двух зайцев. Это, разумеется, не было его основной целью, но к чему лишать себя очевидной выгоды? Постепенно под его руководством она должна отказаться от своих опасных поисков.

В конце концов мысль о возможной близости с Девон захватила Стаффорда настолько, что он почувствовал сильнейшее возбуждение. Единственный поцелуй, которым они обменялись, оказался для него сильнейшим возбуждающим средством, как и воспоминание о Девон, такой теплой и податливой в его объятиях… Казалось, эта женщина была специально создана для него. Неужели с ней будет то же, что было у него с другими? Когда он добивался своего, то очень скоро терял к ним всякий интерес.

И вдруг Стаффорду очень захотелось, чтобы с Девон этого не произошло как можно дольше.

Огонек свечи загадочно мигал в подсвечнике красного стекла, установленном в центре стола. Над их головами возвышался навес, переплетенный побегами ползучего хмеля, а где-то в тени наигрывали скрипки, сопровождавшие безукоризненное пение Марио Ланца. Девон все спрашивала себя, сколько лет этому, сделавшемуся уже привычным итальянскому ресторанчику — удивительному кусочку старой Италии, который притулился на Гранд-стрит.

Джонатан выбрал ресторан «Валентино» из-за его старомодного комфорта и удивительно вкусной, приправленной специями еды, которую там подавали. Блюда были настолько калорийны, что Джонатан не мог позволить себе бывать здесь слишком часто.

Они разговаривали о политике и очень скоро пришли к выводу, что оба ужасные консерваторы. Потом разговор перекинулся на произведения искусства, которые оба коллекционировали, а затем и на другие, самые неожиданные темы. Так, например, Джонатан признался, что испытывает страсть к катанию на лыжах. Правда, с этим пришлось расстаться, как только он начал серьезно заниматься делами.

— Я люблю спорт, — сказал он, — катаюсь на лыжах с детства. Я и теперь с грустью смотрю на снег, вспоминая былые радости.

— А я училась в колледже и перестала посещать его, когда начала встречаться с Майклом — он не мог понять, зачем мне это нужно; все наши разговоры по этому поводу кончались ссорами.

— Уверен, вы были хорошей студенткой.

Девон улыбнулась.

— Неплохой. Я бы могла учиться лучше, если бы регулярно посещала занятия.

Потом они поговорили о путешествиях под парусом — это было еще одним хобби Джонатана, которое он был вынужден оставить по причине чрезмерной загруженности делами.

— А я вот никогда не плавала на яхте, — с сожалением сказала Девон. — Думаю мне бы это понравилось. Когда ветер дует в лицо, появляется чувство безграничной свободы. Удивительное ощущение.

— Это правда. Жаль, что я продал яхту. Из-за недостатка времени приходится отказываться от многого.

Постепенно между ними установилось чувство товарищества, которое все больше укреплялось по мере того, как, продолжался их разговор. Им подали листья салата, политые оливковым маслом и удивительно вкусным вином, потом подоспело ризотто для Джонатана и гноччи с сыром горгонзола для Девон. На десерт подали пропитанные ромом пирожные с кофейной подливкой.

Глаза Джонатана почти совсем потеряли серый оттенок и теперь казались голубыми, а его губы приобрели ясно выраженный чувственный изгиб. Девон не могла оторвать взгляда от его лица — ей не давали покоя воспоминания о поцелуе, жар которого все еще ощущали ее губы.

— Скажите, — спросила она, стараясь переключить внимание, — чем вы занимались утром, когда я вломилась к вам так неожиданно?

— Мы отрабатывали приемы карате. Это тоже мое хобби — одно из немногих, которые я еще могу себе позволить.

— Расскажите мне об этом вашем увлечении.

Джонатан поставил стакан с кьянти на бело-красную, в шашечку, скатерть. Хотя его лицо, как всегда, было бесстрастным, Девон подметила несомненные признаки того, что он не на шутку ею увлечен. Неудивительно, что у нее возникло теплое чувство по отношению к этому человеку, благодаря которому распускался цветок ее женственности.

— Карате было изобретено жителями Окинавы, когда завоеватели отобрали у них оружие и им стало нечем себя защищать.

— Ка-ра-те, — по слогам произнесла Девон, словно желая попробовать это слово на вкус. — Те люди, которые ломают кирпичи кулаками, тоже используют приемы карате?

Джонатан улыбнулся.

— Удары ладонями и кулаками — основные в карате, но используются также локти, колени и стопы. Я заинтересовался боевыми искусствами в пятнадцать лет, когда мы с отцом путешествовали по Японии. Начал я, правда, с дзюдо. Этот вид противоборства требует гибкости и более тесного контакта соревнующихся, он больше напоминает борьбу. Лишь со временем я увлекся карате.

Девон посмотрела на руку Стаффорда и провела пальчиком по твердой, будто каменной, ладони. Ладонь оказалась куда более мозолистой, чем она ожидала, но Девон все равно не верилось, что ею можно ломать кирпичи.

— Эти шутки я проделывал в молодости, — сказал Джонатан, Казалось, ему удалось проникнуть в ее мысли. — Теперь я занимаюсь карате, чтобы держать себя в форме. Джентльмен, которого вы у меня видели, — мой тренер Танака Мотобу. Мы дружим вот уже десять лет.

— Мне всегда казалось, что боевые искусства включают в себя медитативные упражнения.

Вы тоже занимаетесь медитацией?

— С помощью медитации достигается гармония между дыханием и действием как таковым. Каждый вдох или выдох должен совпадать с тем или иным движением. Медитация придает чувство уверенности в своих силах. Говорят, что, если человек преуспеет в искусстве карате по-настоящему, ему не страшна никакая опасность ни извне, ни изнутри — та опасность, что исходит из души самого человека, обуреваемого страстями. — Стаффорд хищно улыбнулся и с силой сжал руку Девон. — Когда я смотрю на вас, то понимаю, Что овладел искусством карате не до конца, — страсти меня не отпускают.

Девон расхохоталась, чувствуя при этом, как учащается биение ее сердца.