Станиславичъ объясняютъ такъ, что ударило ихъ импетомъ въ этотъ самый корень и прошибло голову, — и даже, говоритъ этотъ самый докторъ, господинъ Подгурскій, что это къ ихъ спасенью произошло, потому кровь пошла, а что иначе, говорятъ, сотрясеніе бы мозга къ самому бы худому концу могло привести. А теперича онъ за нихъ ручается и…

Пинна Афанасьевна не дала ему кончить:

— Ну, и слава Богу, пусть живетъ себ?, а главное, что мой Иванъ Николаичъ опять цв?ткомъ-піономъ разцв?тетъ у меня… Она расхохоталась вдругъ зазвен?вшимъ на весь л?съ хохотомъ:- поздравьте его, пожалуйста, Спиридонъ Иванычъ, я наконецъ совс?мъ об?щала ему выйти за него замужъ.

Учтивый конторщикъ посп?шилъ снять шляпу:

— Им?ю честь искренн?йше поздравить, Пинна Афанасьевна!…

— Принимаю, принимаю! продолжала она см?яться. — Ну, вотъ и до?хали!… Капитанъ!… Иванъ Николаичъ!…

Она затпрукала, осадила лошадку, обвела взглядомъ кругомъ.

Да, это было то самое м?сто, гд? за часъ передъ т?мъ происходило ея посл?днее объясненіе съ капитаномъ. Вотъ срубленный пень у самой воды, на которомъ сид?лъ онъ, когда она увид?ла его. Вотъ и его, потерявшая всякую форму, старая тирольская шляпа, какъ спала тогда съ его головы, такъ и лежитъ на трав?… Но самъ онъ… Его н?тъ… Гд?

— Капитанъ, Иванъ Николаичъ! съ внезапнымъ, еще смутнымъ ужасомъ повторила она и разъ, и два, и три…

Отв?та не было…

Она выскочила, кинувъ возжи, изъ своей нетычанки, подб?жала въ вод?.

Подъ ея отстоявшеюся, прозрачною поверхностью шли отъ берега дал?е въ глубь сл?ды, еще ясно отпечатл?вшихся въ твердомъ глинистомъ грунт?, мужскихъ каблуковъ.

Д?вушка вскрикнула и опустилась въ изнеможеніи на траву. 'Зач?мъ?' такъ и зазвен?лъ въ ея ух? отв?тъ капитана, когда она говорила ему просто, что 'жить надо'…

Спиридонъ Иванычъ растерянно подб?жалъ въ ней:

— Пинна Афанасьевна, что же это, Господи!…

Она схватилась об?ими руками за голову и залилась слезами.

— Иванъ Ниволаичъ, капитанъ! крикнулъ въ свою очередь конторщикъ прерывавшимся отъ перепуга голосомъ.

Но отв?та не было… да и никакого отв?та уже быть не могло. Лишь кукушка изъ пустынной чащи слала тоскливый откликъ свой на эти слезы и отчаянный зовъ, да стая вороновъ, пронзительно каркала, несясь поверхъ л?сныхъ вершинъ, по направленію въ В?дьмину Логу.