новатору. Желание помогать настолько подлинное, что противиться ему бессмысленно. В этом потенциале спасателя Ольгу Мариничеву отличает встречающийся очень редко удивительный талант всепоглощающего принятия всерьез других людей...
Но и в отношении к себе она хотела бы точно такого же по силе и серьезности интереса. Самые пронзительные строки этой книги – о тоске по любви, которая была бы взаимной. Огромность желания снижает до нуля вероятность встретить такую любовь в этой жизни. Только прекрасный Гарри с его чувственностью, безмерной надежностью и трепетной защитой остается в твоем распоряжении. Эта тоска по второй половинке известна психотерапевтам, всем, кто работает с проблемами партнерских отношений: каким бы счастливым ни был брак, «тоска по Гарри» (или Генриэтте, почему бы нет, у мужчин она не меньше, чем у женщин) продолжает жить в нас. Так хочется, чтобы тебя любили, сильно-сильно. Не как мама или Бог, но этой самой земной любовью, которую ты сам себе не можешь дать. Чтобы тебя кто-то хотел. Этого сам себе дать не можешь. Признание и оценку можешь,тепло и утешение – тоже. Но не чувственное желание. Поэтому Гарри вечен, и образ его, созданный Мариничевой, замечателен в своей общечеловеческой проникновенности и понятности.
3. Уважение к Person
Я считаю, эту книгу должны читать профессионалы-психотерапевты. И размышлять над нею. Ольга пишет о них справедливо. О ком-то – с негодованием и сожалением, о ком-то с огромным уважением и признательностью. О многом – с удивительным юмором. Каждому – по делам его.
«Убеждена: нельзя психиатрам так однозначно судить о личной, сердечной жизни пациентов, нельзя, даже если любовь проходит в форме бреда. Ведь не мной замечено: зависимость психически больных от психиатра колоссальна, власть его над душами ничем не ограничена и ни с чем не сравнима. Психиатрам больные верят как Богу. И нельзя, нельзя, нельзя ломать любовь, даже ради спасения пациента, его возврата в реальность. Иначе в реальность возвратится убитая душа».
После Роджерса, Франкла, Бьюджентала, казалось бы, психотерапия уже не может быть неперсональной. Диагноз вторичен, первичен свет Person, обращающейся к нам из глубин нашей подлинности. У каждого человека, даже во время самой тяжелой болезни, есть часть, которая не болеет. Как ни назови ее – Бессмертная душа (образ Божий) или Person, суть ее – оставаться здоровой. Это она страдает и приходит в отчаяние оттого, что жизнь не идет, как следовало бы. А не будь ее – были бы мы как кошки, болеть болели бы, но проблем не знали. Но, увы, на деле уважение к Person не принято в нашем обществе. Редкий психотерапевт различает сквозь частокол симптомов свечение души и бережет ее. И если есть человеческое отношение, то это, увы, – пока еще вопреки тому, чему врача учили в вузе. Неперсональна жизнь наша. Ранящая тоска по уважению не сравнится даже с тоской по любви – так велика!
Ольга Мариничева обладает мужеством и чувством юмора. А еще она умна и многое любит. Коллег и детей, девочек из психушек, сестру и маму, детей, которым пишет сказки. Вряд ли найдется сила, способная отнять эту любовь – чувство, которое дает и оживляющую огромную радость, и огромную умертвляющую боль потерь.
Ценности не уходят с уходом человека, они в нашем сердце, а значит, снова можно плакать и улыбаться, вспоминая то одно, то другое. Пока я плачу – я живу, и депрессия, в конце концов, отступает...
Такие человеческие свидетельства редко встречаются. Их нужно читать, и думать над ними, и разговаривать о прочитанном, и продираться к их сути...
Реальность, представленная изнутри одной очень непростой жизни, бесценна. Собственно, никакой другой реальности и не бывает...
Примечания
1
Не так ли?
2
В те годы еще был обычай вывешивать свежий номер газеты на стендах на улицах и площадях.
