горестным стоном, и оказался в темном коридоре, пропитанном запахом дряхлости, пота и подгоревшего масла. Было настолько темно, что рассмотреть номера на многочисленных дверях было настоящей проблемой. Славику приходилось едва ли не возить носом по табличкам с цифрами. Дважды он спотыкался о сброшенную у порога обувь и едва удерживал равновесие. Наконец он с грохотом врезался в висящий на стене таз, уронил его и наделал такого шуму, что в коридор из разных дверей разом выскочили четыре здешних обитателя – похожий на цыгана парень в ослепительно-белой майке на загорелом торсе, маленькая старушка с половником в руке и муж с женой в одинаковых засаленных халатах. Несмотря на суматоху, к Славику они все отнеслись довольно лояльно и претензий ему не предъявляли – до тех пор, пока он не спросил про Сумскую. Тут со всеми произошла, можно сказать, волшебная перемена.

Старушка замахнулась на Славика половником, но не ударила, а только сплюнула и с грохотом захлопнула свою дверь. Цыганистый парень смерил Славика уничтожающим взглядом и, так и не вымолвив ни слова, тоже закрылся у себя в комнате.

– Паразиты! Шляются тут! Надоели, как собаки! – зычным голосом сказала женщина из супружеской пары и тоже подалась назад, прихватив за рукав халата своего мужа.

Тот однако сумел как-то вырваться и на некоторое время задержался в дверях. На его потрепанном лице появилось сочувственное выражение.

– Молодой человек, – доверительно понижая голос, сказал он. – Вы, я вижу, совсем молодой еще человек. У вас хорошее лицо. Не надо! Убедительно вас прошу, остановитесь! Зачем это вам? Перед вами открыт весь мир!

– Мир? – удивился Славик. – А при чем тут… Я просто ищу одну дамочку. Мне ей вещи передать надо.

– Вещи! – с непонятной печалью сказал мужчина. – Вот именно! Но если вас не волнует собственная судьба – ради бога! До конца коридора и крайняя дверь направо. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Идите, если вам все равно!

Он юркнул в свою квартиру и дважды щелкнул замком. Славик подивился столь витиеватой речи, сказанной по столь незначительному поводу, но задумываться над ней не стал, потому что теперь ему было известно, куда идти.

Он пробрался до конца коридора, нашел нужную дверь и деликатно постучался. Сначала ему никто даже не ответил, хотя Славику показалось, что он слышит, как за дверью скрипят пружины и кто-то шлепает босыми пятками по деревянному полу. Он постучал еще раз, уже настойчивей, а подумав, еще и крикнул, прижавшись губами к дверной щели:

– Гражданка Сумская! Вам посылочка!

Его призыв возымел действие. Шум за дверью стал громче, потом лязгнул засов, и изнутри показалось лицо. Но это не было лицо женщины. Перед Славиком возник мужчина, которому уже перевалило за тридцать, и, похоже, все эти годы он жил сложной и нервной жизнью. Лицо у него было мрачное, с темными кругами вокруг глаз, а сами глаза смотрели холодно и угрожающе. Волосы на голове у него были густые, курчавящиеся.

– Кто такой? – хмуро спросил он у Славика. – Чего орешь под дверью? Чего надо?

– Да мне-то ничего не надо, – обиженно сказал Славик. – У меня все есть. Вот, гражданке Сумской надо ее вещь отдать, – он махнул зажатой в руке курткой. – Попросили меня передать – вот я и передаю.

Курчавый действовал мгновенно. Он вдруг высунулся из двери, как кукушка на часах, и, схватив Славика за ворот, одним махом швырнул его в комнату. После чего захлопнул за собой дверь и с ходу врезал Славику по челюсти. Удар был почти профессиональный, всем телом, без замаха, с расчетом уложить противника сразу, без осложнений.

У Славика зазвенело в ушах. Он отлетел в сторону, взмахнул руками и сорвал со стены вешалку с висящей на ней одеждой. Потом он упал на пол и оказался погребенным под грудой пальто, плащей и курток. Курчавый, кажется, не сомневался в эффективности своего удара. Оставив Славика лежать на своем месте, он быстро ушел в соседнее помещение. Сквозь звон в ушах Славик расслышал, как он сказал кому-то злым голосом:

– Быстро одевайся и вали отсюда! Сама знаешь – куда! Быстро-быстро! Базары потом разводить будем!

Славик в этот момент как-то позабыл, что приехал сюда не один, а в компании двух матерых ментов, и решил, что должен сопротивляться изо всех сил, иначе не спастись. Он выбрался из-под кучи одежды и пошарил по сторонам рукой. Пальцы его наткнулись на что-то длинное и твердое, завернутое в прорезиненную тряпку. Он схватил эту штуку – это оказался всего-навсего зонтик – и поднялся на ноги. Придерживаясь за стену, он начал пробираться к выходу, надеясь успеть выйти в коридор прежде, чем его хватятся.

Ему почти удалось это, но тут в прихожую выскочила невысокого роста девица, охваченная каким-то странным возбуждением. Она на ходу поправляла платье и цокала каблучками. Славик был весьма снисходителен к женскому полу, к тому же эта девица была на редкость хорошенькая с виду, но почему-то именно сейчас ему страшно захотелось двинуть ей зонтиком. Наверное, он был слишком напуган. Девица испугалась тоже.

– Рома! – завопила она. – Рома, тут кто-то есть! – и она безо всякого предупреждения бросилась на Славика и впилась зубами в его левую кисть.

Славик завопил от боли и, уже не помня себя, что есть силы двинул кусачую девицу по темени. Зонтик треснул пополам и повис на погнутых спицах. Ошеломленная девица хлопнулась задом на пол и зажала голову руками. И тут же в прихожую влетел кучерявый Рома.

– Что ты орешь? – прорычал он. – Конечно, тут кто-то есть! Я тебе о чем толкую? Даже такая тупая башка, как у тебя…

Зонтика у Славика больше не было, и он понял, что, если не придумает что-то в ту же секунду, ему несдобровать. Он почти безотчетно прыгнул в ноги кучерявому. Тот споткнулся, больно прошелся по ребрам Славика и упал на полу порога. Славик вскочил и стрелой помчался в соседнюю комнату. Он думал только об одном – выбраться отсюда любой ценой!

Не обращая ни на что внимания, он промчался через комнату и с разгона прыгнул в окно. Оно было заперто, но Славика это не смутило. С первого взгляда было видно, что рама трухлявая и держится на честном слове. Он вышиб ее плечом, вылетел наружу, перевернулся в воздухе и спиной приземлился в сиреневый куст, ничего себе не повредив и отделавшись несколькими царапинами на лице.