– Пожалуйста, не провожайте меня, – сказала она Гурову. – Мне хочется побыть одной. А вам еще надо справиться с обедом. Надеюсь, у вас аппетит не испортился?

Гуров поднялся, подал Ольге Валентиновне руку, намереваясь все-таки проводить ее. Но Макарова покачала головой и пошла к выходу.

Гуров задумчиво посмотрел ей вслед и медленно опустился на свое место.

– Может быть, это и не очень деликатно, – пробормотал он себе под нос, принимаясь за еду, – но с аппетитом у меня как раз все в порядке!

– Ты действительно намерен даже носа теперь не показывать в управление? – поинтересовался Крячко. – Будем встречаться на явочных квартирах?

– С каких пор моя квартира стала для тебя явочной? – усмехнулся Гуров. – Впрочем, если тебе так больше нравится…

– Да, в отсутствие Марии я ощущаю себя здесь подпольщиком-народовольцем, – сообщил Крячко, загадочно подмигивая.

Вслед за этим он расстегнул большой, видавший виды портфель и поставил на кухонный стол бутылку «Смирновской». Гуров с любопытством наблюдал за ним, стоя у окна со скрещенными на груди руками.

– Надо же обмыть отпуск, – не слишком уверенно сказал Крячко, сбитый с толку выражением лица друга. – Согласно вековым традициям.

– Это подождет, – сказал Гуров, не меняя позы. – У меня есть более интересное предложение. Но сначала скажи, что там в главке? Последствия моего ухода ощущаются очень сильно?

– Ага, все рыдают, – живо подхватил Крячко. – Даже генерал прослезился. Но хуже всего пришлось твоему покорному слуге. На меня в твое отсутствие свалили всю бумажную работу, которую мы с тобой не доделали. Видимо, берегут ценные кадры до той поры, когда ты, посвежевший и загорелый, выйдешь из отпуска.

– Где же я, по-твоему, сумею сейчас загореть? – поинтересовался Гуров.

– Мало ли, – пожал плечами Крячко. – Существуют салоны красоты. Можно поехать на Канары, наконец… Выбор, как говорится, за вами.

– За меня уже сделали выбор, – сказал Гуров. – Вместо Канар я еду в Новогорск. Прямо сейчас. У Гайворонского там большой дом.

– Охотно верю, – кивнул Крячко. – Сейчас все стараются обзавестись большими домами. А кто это Гайворонский?

– Возможно, это тот самый человек, который последним видел живого Скока. Торгует бензином. К сожалению, по слухам, он недолюбливает милицию.

– Серьезно? – насторожился Крячко. – А как тебе удалось на него выйти?

– Мне на него намекнула бывшая любовница Скока. Та самая, которую они в свое время удачно поделили с господином Черепановым. Интересная женщина, но слишком себе на уме. Я не уверен, что можно полностью ей доверять. Впрочем, выбор у нас небольшой. Кстати, знаешь, что она рассказала мне о деятельности Скока? Якобы он выполнял функции курьера-инкассатора, доставлял неучтенную наличку в регионы.

– Ты предполагаешь, что из-за этого его и зарезали? – спросил Крячко.

– В три часа ночи? Вряд ли! – покачал головой Гуров. – Но задуматься об этом стоит. Нам неизвестно, какими суммами ему приходилось ворочать, но подозреваю, что далеко не маленькими. А в таком разе всегда следует ожидать всяких сопутствующих неожиданностей.

– Скок был так откровенен с этой женщиной? – недоверчиво спросил Крячко.

– Не думаю. Скорее, она была достаточно наблюдательна, чтобы сделать подобный вывод, – ответил Гуров.

– Ты думаешь, на ее выводы можно полагаться?

– Во всяком случае, не мешает их проверить. Поэтому я и предлагаю тебе смотаться сейчас в Новогорск. «Смирновская» от тебя никуда не убежит.

– Вот так и получается, что вся жизнь состоит из страданий, – вздохнул Крячко. – Это наша национальная черта – самим себе создавать трудности, чтобы потом мужественно их преодолевать. Голову даю на отсечение, что ты просто напрасно сожжешь бензин. Этот Гайворонский нам ничего не скажет.

– В жизни не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – убежденно сказал Гуров. – Почему бы ему нам и не рассказать про своего друга? Ему, наверное, тоже интересно, чтобы убийца был пойман.

– Да, если это не он сам убийца, – заметил Крячко. – Но раз ехать, то поехали. Засветло добраться мы уже не успеем, так хотя бы успеть вернуться до рассвета.

– На поезд опаздываешь? – с интересом спросил Гуров. – Все равно ведь дрыхнуть завалишься!

– Крепкий сон – залог здоровья! – назидательно заметил Крячко.

Он с сожалением убрал нераспечатанную бутылку в портфель и пошел в прихожую обуваться. Гуров немного подумал и все-таки набросал короткую записку жене, предупреждая, что, возможно, задержится.

На улице только еще начинало смеркаться, но затянутое тучами небо висело так низко, что создавалось впечатление, будто вечер давно наступил. В лицо летели невидимые холодные брызги. Дул ветер.

– Чего только не приходится претерпеть ради малознакомого гражданина Гамаюнова по кличке Гамак! – сказал Крячко, поднимая воротник своей куртки и поспешно ныряя в салон машины. – Может, я сейчас скажу что-то кощунственное, но иногда мне кажется, что овчинка выделки не стоит, честное слово! Кому