траур!

– Хватит паясничать! – рявкнул Орлов. И просящим тоном добавил: – Лева, Стас, не мучайте вы меня. И без вас головной боли хватает! Банкир-то обычный, зато друзья у него оказались... – Генерал молча потыкал пальцем в потолок. – Езжайте, бога ради, посмотрите, что к чему. А потом придумаем, как от вас забрать это дело.

– Ну, это другой разговор! – обрадовался Крячко и встал со стула. – Пошли, что ли, Лев Иванович...

От Петровки до Армянского переулка, где жил Горохов, ехать было не более двадцати минут. К тому моменту, когда Гуров привез туда на своем «Пежо» Крячко и Гойду, бригада экспертов-криминалистов из главка уже вовсю работала. Раздвинув толпу любопытных у подъезда и показав наряду милиции, сдерживающему ее, свои удостоверения, сыщики и следователь прокуратуры поднялись на третий этаж.

Как водится в таких случаях, двери квартиры Горохова были распахнуты настежь, и в дверном проеме были видны спины суетящихся членов экспертной группы. На лестничной площадке тоже было довольно людно. Кроме двух милиционеров, у дверей смежной квартиры, кстати, тоже раскрытых, стояли четверо здоровых мужчин. Одного взгляда на них Гурову было достаточно, чтобы понять, кто они такие: незадачливые телохранители убитого банкира.

– Ох, беда, мальчики, на ваши чугунные головы, – с театральным вздохом обратился к ним Крячко. – Как же вы своего шефа прозевали?

– А ты кто такой? И че те надо? – с вызовом спросил один из телохранителей. Станислав сунул ему под нос свое удостоверение.

– Не «те», а «вам», – тоном школьного учителя поправил парня Крячко и повернулся к Гурову: – Лев Иванович, мне их допросить?

– Зачем? – сыщик пожал плечами. – Это Игоря Федоровича работа. Пусть он ею и занимается. А пока пойдем со мной. Потом спустишься вниз и поспрашиваешь людей. Может быть, кто что и видел...

Собственно говоря, согласно букве закона, распоряжаться здесь должен был Гойда как прокурорский следователь, назначенный на это дело. Однако по негласной договоренности Гойда всегда предоставлял Гурову право распределять обязанности и вести следствие так, как он считает нужным, и из-за значительно большего опыта сыщика, и из-за его таланта видеть то, чего не замечают другие.

Такая практика ведения дел уже не раз приносила свои плоды, делая возможным раскрытие самых сложных преступлений. Гуров любил работать с Гойдой и, если уж ему навязывали какое-то дело, предпочитал видеть своим непосредственным начальником именно его, а не кого-либо другого.

Всех остальных работников прокуратуры Гуров предпочитал держать в неведении и вводил в курс дела в самый последний момент, что не раз доставляло неприятности как ему самому, так и Орлову. Именно поэтому генерал всегда просил у прокурора выделить Гойду, когда дело ведет Гуров. Как правило, эти просьбы удовлетворялись.

Следователь в ответ на предложение Гурова согласно кивнул и жестом пригласил четверку телохранителей в открытые двери соседней с гороховской квартиры. Крячко ухмыльнулся им вслед и направился за Гуровым, стараясь ничего не задеть.

Жилище банкира выглядело строго в соответствии с тем образом, который возникает в мозгу обывателя при упоминании о доме богатого человека. Дорогая мебель, евродизайн, обилие электроприборов и отдаленное присутствие некоего эстетического вкуса. Вот это «некое присутствие» и портили сейчас члены экспертной группы, шаря по квартире, снимая отпечатки пальцев с любой гладкой поверхности и фотовспышками разгоняя полумрак квартиры, царивший здесь из-за сдвинутых штор.

Труп Горохова лежал посреди гостиной в луже черно-красной крови головой к выходу. На убитом была белая рубашка, покрасневшая на груди от прямого попадания в сердце, темно-серые брюки и один черный ботинок. Второй, точно такой же, Гуров заметил в коридоре на полочке для обуви. Чуть правее трупа на полу лежал черный пиджак.

Горохова убили двумя выстрелами. Точнее, смертельным наверняка был уже первый выстрел в сердце. А второй, в голову, убийца сделал уже после падения банкира. Такие выстрелы принято называть контрольными. Профессиональные киллеры делают их для того, чтобы исключить малейший шанс на то, что их жертва выживет после первой пули. Оба входных отверстия были довольно небольшого размера и очень аккуратные.

– Что скажешь? – Гуров посмотрел на баллистика.

– Девятимиллиметровка. Скорее всего «Макаров», – пожал плечами эксперт. – Точнее, Лев Иванович, скажу, когда посмотрю пули. Мы до вашего приезда пока ничего особо не трогали. Первая пуля вон там, в книгах, застряла. А вторая, вероятно, торчит в паркете.

Гуров кивнул головой и еще раз посмотрел на убитого. Холеное и немного высокомерное лицо ныне почившего банкира перекосила какая-то странная гримаса. В застывших чертах лица читалось одновременно и презрение, и удивление, и, естественно, боль. В общем, типичное лицо человека, который при жизни никак не мог поверить, что сейчас умрет.

– Что-нибудь из дома пропало? – полюбопытствовал Гуров.

– Не знаем, – пожал плечами баллистик. – Сейчас жену его привезут. У нее и выясним...

Сыщик согласно кивнул и обернулся в поисках патологоанатома. Тот равнодушно восседал на кожаном диване и курил, аккуратно стряхивая пепел себе в ладошку. Поймав взглядом безмолвный вопрос Гурова, эксперт, подобно баллистику, пожал плечами.

– Около двух часов назад, Лев Иванович, – проговорил он, оповещая сыщика о времени смерти. – Думаю, ты и сам заметил, что второй выстрел не требовался. Однако стрелял, стервец. Профессионал работал!..

Гуров проигнорировал комментарий патологоанатома.

– Дверь осматривали? – поинтересовался сыщик, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Следов взлома нет, – отозвался из-за спины Гурова Станислав. – Либо у убийцы были ключи, либо он пользовался хорошей отмычкой. А может быть, Горохов был с ним знаком и сам открыл дверь.

– Потом об этом поговорим, – оборвал друга Гуров, не любивший обсуждать вопросы следствия в присутствии посторонних. Пусть даже и сотрудников милиции. – Иди, Стас, вниз. Поговори с людьми. Может, кто-нибудь заметил что-то подозрительное около двух часов назад. Потом заберем их в главк.

Жену банкира, женщину того типа, возраст которых принято называть неопределенным, привезли минут через десять после прибытия Гурова. Держалась она довольно хорошо и истерики при виде трупа мужа не закатила. Может быть, уже проплакалась в машине, или, что более вероятно, если судить по сильно расширенным зрачкам, врач накачал ее успокоительным. Так или иначе, но женщина не плакала, а лишь судорожно сжимала руками кожаную сумочку.

– Екатерина Герасимовна, – как можно мягче обратился к вдове Гуров. – Я понимаю, что вам сейчас очень тяжело, но нам необходимо знать, не пропало ли что-нибудь ценное из вашего дома.

– А обязательно именно сейчас копаться в личных вещах? – нервно поинтересовалась Горохова. – Это никак не может подождать?

– Не может, – терпеливо, но твердо произнес сыщик. – Если вы, конечно, хотите, чтобы мы поймали убийцу.

– Ну да, понимаю, – скептически кивнула головой Горохова. – Вы хотите поймать бандита, когда он будет сбывать ворованное. Только когда это вы находили украденные вещи?

– Поверьте, находили, – ответил Гуров. – Так вы поможете нам?..

Женщина нервно пожала плечами и, вздрогнув, прошла в квартиру вдоль стены, старательно обходя труп мужа. Она не сводила с него глаз, и сыщику на мгновение показалось, что Горохова сейчас заплачет. Гуров протянул ей руку, желая отвлечь от неприятного зрелища. Однако вдова банкира оттолкнула ее и твердым шагом направилась в спальню.

– Понятых, – коротко приказал Гуров и прошел следом за женщиной.

Едва перешагнув порог комнаты, Горохова остановилась. Она растерянно посмотрела на сотрудников милиции и понятых, словно не желая при них открывать семейные тайники. Потом пожала плечами и подошла к одной из картин, украшавших стены. Отодвинув полотно, Горохова открыла небольшой сейф, встроенный в стену, и распахнула его дверцу.

– Ну, конечно, – равнодушно произнесла вдова. – Денег уже нет.