– Да что случилось-то? – не унимался мужчина. – Объясните мне, в конце-то концов!

Гуров встал из-за стола и подошел вплотную к мужчине. Тот был на голову ниже сыщика. К тому же и весил на несколько килограммов меньше. Однако не это заставило его сжаться. В глазах сыщика он увидел холодное равнодушие. И понял, что этому человеку все равно, что с ним будет. Казалось, Гуров говорил: «Виноват – накажем. Невиновен – отпустим. Но делать тебе придется то, что мы от тебя просим».

– Я вам не советую с нами препираться, – совершенно спокойно проговорил сыщик. Но от этого спокойствия вся спина неизвестного покрылась липким потом. – Пока вопросы задаем мы. Хотите вы того или нет, но отвечать на них придется. И чтобы не создавать эксцессов, постарайтесь по возможности быть более откровенным и исполнительным. Вы меня поняли?

Неизвестный ничего не ответил. Он лишь пожал плечами и шире расправил плечи. Гуров понимал, что это лишь хорошая мина при плохой игре. Мужчина был напуган, но старался этого не показывать. Хотя его испуг отнюдь не был доказательством того, что это именно он и есть убийца Горохова.

– Скажите, где находятся ваши документы, пожалуйста, – повторил свою просьбу сыщик, глядя неизвестному прямо в глаза.

– Пожалуйста, – усмехнулся неизвестный и попытался залезть рукой в ящик письменного стола.

– Стоять! – закричал омоновец, в одно мгновение оказываясь рядом с неизвестным. – Руки за голову!

Неизвестный отшатнулся от стола, словно получив сильную оплеуху. Он попытался обернуться к Гурову, но боец группы захвата отшвырнул его лицом к стене и заставил поднять руки. Неизвестный застыл, боясь даже пошевельнуться.

– Теперь видишь, что бывает с непослушными мальчиками? – поинтересовался Станислав, поднимаясь с подоконника и подходя к письменному столу. – Тебе же велели показать, а не лезть туда руками. Мы и сами можем взять. А в следующий раз, если не будешь слушать, что тебе говорят, будешь сидеть в наручниках.

– Можете повернуться и опустить руки, – сказал Гуров неизвестному, и омоновец, не опуская автомата, осторожно отошел к двери. – У вас там мог быть пистолет. А нам перестрелка ни к чему.

Неизвестный молча обернулся и стал с горькой усмешкой смотреть, как Крячко роется в ящике стола. Наконец Станислав нашел паспорт в малиновой кожаной обложке и, мельком просмотрев его, протянул документ Гурову. Несколько секунд сыщик изучал паспорт. При этом его лицо постепенно вытягивалось от удивления. Наконец, положив документ на стол, сыщик недоверчиво спросил:

– Это ваш паспорт?

– Если там написано Чернов, то, значит, это мой, – сквозь зубы процедил подозреваемый. – А если в паспорте значится Чернова, то этот паспорт принадлежит моей жене. Хотя сомневаюсь, что он там может быть. Только сегодня я видел его у нее в сумочке.

– А что вы делаете здесь? – ехидно поинтересовался Гуров.

– Живу, – в тон ему ответил мужчина. – Хотя теперь я и сам в этом сомневаюсь!

– Ты его знаешь? – удивленно обернулся Станислав к другу.

– Теперь да, – усмехнулся сыщик. – А двадцать минут назад как раз собирался познакомиться. Однако рассчитывал увидеть его по другому адресу.

– Теперь все понятно, – встрял в их разговор Чернов. – Раз вы собирались искать меня по старому адресу, то, очевидно, были в банке. Там еще не знают, что я переехал. Ну а если вы были у меня на работе, значит, ваш налет связан с убийством Горохова. И если вы сейчас скажете, что подозреваете меня, то я умру от смеха!

– Скажем? – с нотками сомнения в голосе спросил у Гурова Станислав.

– Скажем, – кивнул сыщик. – Я знаю много способов убить человека. Но умерщвлять смехом еще не пробовал. Интересно будет посмотреть.

– Вы серьезно? – Чернов удивленно перевел взгляд с одного на другого. Оба сыщика захохотали.

Пока не привели понятых, Чернов так и стоял в углу, потупив голову. Он больше ничего не говорил. Не пытался оправдаться, не возражал против «произвола», не грозил жалобами. Просто стоял возле стены и молча смотрел себе на носки домашних тапочек. Гуров наблюдал за ним.

Сыщик отдавал себе отчет, что все это выглядело как-то нелепо. Не походил этот человек на профессионального киллера. Он вообще на убийцу не был похож. Гуров никак не мог поверить, что мощная преступная структура могла поручить такому человеку убийство банкира и после выполнения заказа оставить его в живых. Хотя внешность часто бывает обманчивой. Мало кто, например, подозревал в скромном учителе Чикатило серийного маньяка. В общем, несмотря на ряд очевидных совпадений, сыщик понимал, что следствие еще далеко не закончено и что в этом доме они никаких вещдоков не найдут.

И действительно, обыск ничего не дал. Сыщикам удалось найти около тысячи долларов в одном из ящиков платяного шкафа, но это ни о чем не говорило. Чернов вполне логично объяснил присутствие этих денег. Он сказал, что это все, что осталось после квартирного обмена. И предъявил соответствующие документы.

Собственно говоря, это вторжение в квартиру Чернова было незаконным. У сыщиков не было ни ордера на обыск, ни ордера на арест. Но их поведение было оправданно. Сам факт того, что Чернова видели рядом с квартирой Горохова разговаривающим с охранником сразу после убийства банкира, уже говорил о многом.

Если не о прямом участии начальника инвестиционного отдела в убийстве своего шефа, то уж о его соучастии можно было говорить с большой долей вероятности. Тем более что и охранники об этом визите умолчали, да и само появление Чернова выпало на тот период времени, когда, по словам сотрудников охраны, электричество было отключено и видеокамера внешнего наблюдения у дверей Горохова не работала.

Единственным существенным минусом в этой версии была планируемая Гороховым встреча с Вяхиревым, о которой никто, кроме Чернова, не знал. Если начальник инвестиционного отдела «Инвестбанка» убил своего шефа по заказу новой мафиозной структуры, то зачем он спрашивал у Репина, не перенес ли Горохов встречу с Вяхиревым?

Получалось, что Чернов подставлял своего заказчика. Зачем? Хотел подстраховаться? Глупо!.. Или, может быть, Вяхирев использовал Чернова вслепую? Начальник инвестиционного отдела ничего не знал о планируемом убийстве и послужил Вяхиреву или его человеку проводником в квартиру Горохова? Ответов на эти вопросы у Гурова не было. Он собирался их получить так или иначе. А пока следовало закончить со всеми формальностями, связанными с обыском.

– Скажите, Евгений Андреевич, – поинтересовался Гуров у Чернова, пока Крячко вместе с понятыми и приведшим их участковым занимался составлением протокола. – А где ваши жена и дочь? Почему за неделю проживания никто из соседей здесь их не видел.

– Уже успели? Поделились информацией? Не иначе те старушки у детской площадки? – горько усмехнулся Чернов и, поймав недовольный взгляд сыщика, ответил: – В больнице они. В институте Склифосовского. Моя дочь тяжело больна. Жена все время проводит рядом с ней.

Гуров пожал плечами и отвернулся. Проверить этот факт будет несложно. Куда больше усилий потребуется, чтобы получить от Чернова информацию, касающуюся убийства Горохова. Сыщик подошел к столу и, посмотрев в протокол через плечо Станислава, дал знак омоновцам выводить Чернова в машину. Здесь больше делать было нечего.

– Подождите, подождите! – завопил Чернов, едва его подтолкнули к выходу. – А что теперь с квартирой будет? Пришли, замок сломали. Теперь что, заходи кто хочешь и бери что надо?..

– Не волнуйтесь. Участковый обо всем позаботится. Все ваше имущество до вашего возвращения будет в полной сохранности, – успокоил подозреваемого Гуров.

– Если ты вообще когда-нибудь вернешься, – ехидно бросил через плечо Станислав.

Гуров спустился вниз первым. Он о чем-то говорил с командиром группы захвата, когда Станислав вышел из подъезда. Увидев бойцов ОМОНа в бронежилетах и с автоматами, спокойно отдыхающих возле «Газели», у подъезда Чернова вновь, как и в предыдущий день, собралась огромная толпа зевак. Было даже удивительно, откуда берется столько любопытных посреди рабочего дня.

Трех «дежурных» старушек не оказалось среди этой толпы. Бабушки по-прежнему сидели на своей скамейке, почти там же, где их в последний раз видел Станислав. Они даже поз почти не изменили. Только