– Значит, с обществом собаководов был связан?

– А как же! По-моему, собака для него важнее всего на свете была. Конечно, наука само собой, но эта часть жизни Федора Тимофеевича вообще от меня скрыта была. Да и не понимаю я ничего в физике. Я по профессии филолог, учителем работала в старших классах, но из-за денег в домработницы подалась. Теперь вот опять на распутье. Но, главное, Федора Тимофеевича жалко. При всех своих недостатках он был очень порядочным человеком. Теперь такой тип человека редко встретишь. Если слово даст – сдержит обязательно, чего бы это ему ни стоило. Вы много таких людей знаете?

– Кое-кого знаем, – сдержанно ответил Гуров. – А не было у Звонарева никаких подозрений, что собаку у него хотят украсть?

– Украсть?! – Лидия Алексеевна уставилась на Гурова с искренним недоумением. – Да кому она здесь нужна? С ней хлопот не оберешься. Одна шерсть чего стоит!

– Ну, здесь-то, может, никому и не нужна, – заметил Гуров. – А в других местах очень даже нужна. Собаки-то нет!

– Правда, – согласилась Лидия Алексеевна. – Сама ничего не понимаю. Может, убежала?

– Сомневаюсь, – сказал Гуров. – Но что выросло, то выросло. Давайте мы с вашего позволения дом осмотрим. Копаться нигде не будем – так, окинем взглядом…

Лидия Алексеевна не возражала. Оба этажа осматривали довольно поверхностно, но все равно это заняло не меньше получаса. Ничего необыкновенного на глаза им не попалось, но выяснилось, что кабинет академика заперт на замок, и замок этот без специалиста открыть нет никакой возможности.

– Да, рабочий кабинет Федор Тимофеевич запирал неукоснительно, – пояснила Шмелева. – Даже если в туалет выходил. Наверное, эта привычка у него с тех пор осталась, когда он засекречен был.

– Наверное, – согласился Гуров и тут же вопросительно посмотрел на Петрова: – Осмотр тела ведь проводили? Ключики у вас?

Петров замялся.

– Ключей при покойном никаких не было, Лев Иванович! – заявил он. – Тут я ошибиться не мог. Кроме носового платка, часов – дорогие, кстати, часы, – никаких вещей.

– Как никаких? – тут же заволновалась Лидия Алексеевна. – Быть этого не может! Все ключи Федор Тимофеевич всегда с собой носил. А еще записную книжку. А еще мобильный телефон.

Гуров снова посмотрел на Петрова. Бледное лицо того слегка покраснело.

– Клянусь, ничего не было! – сказал он.

– Та-ак! А вот это уже серьезно! – задумчиво проговорил Гуров.

В глазах Лидии Алексеевны мелькнула тревога.

– Серьезно? Что вы хотите сказать? Вы хотите сказать, что Федора Тимофеевича могли… – у нее перехватило дыхание, – убить?!

– Пока я только хочу сказать, что сами ключи исчезнуть не могут. Равно как и собака, и записная книжка, и мобильный телефон особенно. Мобильные телефоны сейчас в большой моде.

– Но ведь… милиция считает, что у Федора Тимофеевича случился сердечный приступ, – запинаясь, проговорила Лидия Алексеевна, беспомощно глядя на Петрова.

– Гм, а что, академик часто жаловался на сердце? – спросил Гуров. – В доме я как-то не заметил присутствия лекарств. Обычно у сердечников это сразу бросается в глаза. И потом, здесь, в доме, у академика оборудован прекрасный спортзал. У меня создалось впечатление…

– Да, Федор Тимофеевич, несмотря на возраст, занимался физкультурой! – согласно закивала головой женщина. – Не пил, не курил, зато обливался холодной водой и один час в день обязательно посвящал физическим упражнениям.

– Вот видите, – заметил Гуров. – Конечно, этот факт не исключает возможности сердечного приступа – все-таки возраст. Однако, принимая во внимание некоторые странности…

– Да, странности, – подхватил Петров. – До окончательного заключения экспертизы мы опечатаем дом, Лидия Алексеевна. Если факт насильственной смерти подтвердится, этим делом будет заниматься прокуратура.

– А дочь? Дочь известили? – вспомнил Гуров.

– В принципе, с ней попытались сразу же связаться, – объяснил Петров. – Но не получилось. Накануне она отъехала из Москвы, поскольку она какая-то важная шишка в так называемом пиар-агентстве, работает над имиджем всяких там политиков. Теперь вот отправилась в Волгоград – готовить к выборам тамошнего то ли мэра, то ли губернатора, – я в подробности не вдавался. В офисе мне ответили, что пока связаться с группой невозможно – они, мол, еще не прибыли на место…

– Связаться все равно придется, – сказал Гуров. – Куда же денешься? А до поселка тут недалеко, говорите?

– Да минут пять быстрым шагом, – махнула рукой Лидия Алексеевна. – Если напрямую, конечно. Я всегда через рощу хожу.

– Ну так если у следователя больше нет к вам вопросов, тогда вы свободны, – сказал Гуров. – Только захватите с собой моего товарища. И вам веселее будет, и он на ваше житье-бытье посмотрит, – добавил он с улыбкой. – А ты, Стас, расспроси там, не видел ли кто-нибудь в округе чужих людей – сегодня или вчера… А я, с вашего разрешения, прогуляюсь по роще, посмотрю. Может, свежим глазом увижу что-то такое, чего никто до сих пор не увидел.

Выспросив у Лидии Алексеевны примерный маршрут, которым обычно гулял по роще академик, Гуров отправился по его следам. Ему хотелось побыть в одиночестве и хорошенько подумать.

Следователь Петров не показался ему особенно прозорливым человеком, но одно он ухватил точно – что-то во всей этой истории было не так. При желании, конечно, любые факты можно было бы интерпретировать в пользу естественной смерти. Собака? Собака за свои поступки не отвечает, убежала, и