Лайф». А Ларри Эванс добавляет:

– Но еще большей неожиданностью было бы, если б Фишер поцеловал ее… (1970)

97. Победы над Тиграном Петросяном («матч века», Белград, 1970) сделали Фишера героем почти всех околошахматных тем. В зал, где проходила игра, начали поступать сообщения, напоминающие военные сводки: «Фишер вышел из своего номера», «Фишер заказал себе обед в ресторане», «Фишер садится в такси». (1970)

98. На «матче века» (1970) Роберт Фишер вел себя подчеркнуто любезно и дипломатично.

– Так Фишер со мной раньше никогда не разговаривал! – воскликнул С. Решевский. – До чего же это приятно! (1970)

99. Комментируя партии, выигранные Фишером у Петросяна («матч века», 1970), газета «Вечерняя Москва» сделала вывод, что «вообще Фишер играет, конечно, хорошо, но изъяны в его творчестве видны даже невооруженным глазом». (1970)

100. Один известный гроссмейстер, узнав о намерении Фишера вызвать чемпиона мира Б. Спасского на неофициальный матч, пошутил так:

– Бобби напоминает мне самоуверенного молодого человека, который, увидев на балу красивую девушку, изрек: «Я согласен!» Но ведь дело не только в его согласии… (1970)

101. На вопрос корреспондента: «Сыграли бы вы матч с Фишером?», Бент Ларсен ответил:

– Да! Но только при наличии свободного времени и соблюдении правил приличия. (1970)

102. Перед началом Олимпиады в Зигене (1970) Роберт Фишер имел двухчасовую беседу с президентом ФИДЕ Ф. Рогардом.

– Если с каждым из 360 участников придется решать какие-то проблемы, то Олимпиада просто не начнется! – предостерег Ф. Рогард. (1970)

103. На Олимпиаде в Зигене (1970) капитаном американской команды был Эд Эдмондсон. Когда Фишер сидел в ресторане и мирно беседовал со своим «лучшим врагом» Решевским, Эдмондсон показал на прядь своих седых волос и радостно сказал:

– Это от Бобби! (1970)

104. На съезде своих духовных отцов Роберт Фишер узнал, что в последние годы слишком строго придерживался культового режима, ориентируясь на С. Решевского, верующего иной религиозной секты. По толкованию наставников Фишера, он имеет право заканчивать игру по пятницам не к 2.00 – 2.30, а к 4.30 – 5.00 пополудни, что могло бы разрешить многие проблемы, не доводя до конфликтов с соперниками и организаторами турниров. (1970)

105. Роберт Фишер намеревался приехать на международный турнир в Таллинн (1971) и уже выдвинул список «приемлемых условий игры». Своеобразно, однако, только одно условие:

– Я лично не возражаю против съемок в зале во время партии, но если кто-либо из участников будет протестовать, я присоединюсь к нему с большим удовольствием. (1970)

106. При обсуждении регламента межзонального турнира в Пальма-де-Мальорке (1970) советская делегация высказалась за начало игры в четыре часа дня.

– Легко им говорить, – возразил Роберт Фишер. – Они почти все вегетарианцы, а я люблю бифштексы и должен после обеда немного поспать. Предлагаю начинать игру на час позже! (1971)

107. Эд Эдмондсон отмечает, что т. н. общественное мнение, всегда зорко следившее за вспышками Фишера и объяснявшее их претензиями на исключительность, на сей раз (1970) не видит в поведении американского гроссмейстера ничего предосудительного.

– Нет никакого сомнения в том, что за последние годы Бобби Фишер сильно возмужал, – констатирует он. (1971)

108. Американцы «засекретили» место пребывания Роберта Фишера. Все официальные переговоры ведет от его имени г-н Эдмондсон. Даже новый президент ФИДЕ д-р Макс Эйве знает только один «точный» адрес Фишера: «Он где-то в США или в Европе…» (1971)

109. Проверку залов для игры (Ванкувер, 1971) г-н Эдмондсон, исполнявший роль секунданта Фишера, начинал с освещения сцены. Он ставил вертикально на столик карандаш, и, если в какую-либо сторону падала тень, организаторам матча приходилось искать другое помещение. (1971)

110. Роберт Фишер как-то спросил М. Тайманова, сколько часов в день тот уделяет музыке, и, услышав ответ, что три-четыре часа, недоуменно произнес:

– Так что же тогда остается для шахмат?! (1971)

111. Прогнозируя исход полуфинального матча претендентов Фишер – Ларсен (1971)» Михаил Ботвинник полагал, что Фишера ожидают огорчения, ибо «так выиграв у Тайманова, он захочет подобным же «способом» выиграть и у Ларсена, а это невозможно». (1971)

112. Перед началом матча в Денвере (1971) Бент Ларсен заявил:

– Чувствую, что могу победить Фишера… Я буду оказывать на позицию Бобби такое сильное давление, какое только сумею. Я уверен, что проигрыш на старте выведет его из равновесия! (1971)

113. Когда стало известно о «денверской трагедии» (1971), общее удивление выразил экс-чемпион мира Тигран Петросян:

– Конечно, проиграть может каждый, но как проиграть шесть партий подряд, этого я понять не могу. (1971)

114. Комментируя разгром М. Тайманова и Б. Ларсена, советский гроссмейстер Александр Котов писал: «Фишер не только умеет неплохо считать варианты, но и хорошо считает очки. По крайней мере, счет до шести он освоил отлично». (1971)

115. О «гроссмейстерских» ничьих в другом полуфинальном матче – Петросян – Корчной (Москва, 1971) – Роберт Фишер сказал так:

– Я таких партий не допускаю! (1971)

116. Как полагал югославский обозреватель В. Вуйкович, в матче с Т. Петросяном (1971) от американца «не следует ожидать продолжения сенсационной серии побед», ибо на сей раз ему предстоит играть с шахматистом, «знающим роль ничьей в трудных матчах», (1971)

117. Перед матчем с Т. Петросяном (1971) Фишер нередко звонил Э. Эдмондсону и приглашал приехать к нему, чтобы поиграть в шахматы.

– Но Бобби, какой вам интерес со мной играть? – удивился Эдмондсон.

– Нет, почему же, – смеясь отвечал он, – когда я играю с вами, то чувствую себя тигром, а мне необходимо это чувствовать и знать, что другие тоже видят во мне тигра. (1972)

118. В тот момент, когда менеджер Фишера полковник Эд. Эдмондсон своей энергичной деятельностью привлек внимание прессы, руководителем советской делегации на матче Фишер – Петросян (1971) был назначен В. Батуринский, в годы службы носивший звание… полковника. По мнению гроссмейстера С. Флора, это уравнивало шансы – раз Фишера, писал он в «Советском спорте», сопровождает полковник, то мы тоже послали с Петросяном человека в таком же ранге. (1971)

119. На роль секунданта в «команде» Фишера (Буэнос-Айрес, 1971) претендовали И. Кэжден, Р. Бирн, Л. Эванс и И. Горовиц. Однако Роберт Фишер выставил одно жесткое условие: до окончания матча с Петросяном «забыть» о всех средствах массовой информации. (1971)

120. Фишеру совсем не нужны помощники при анализе отложенных партий. Во время матча с Т. Петросяном (1971) он, например, ни разу не обратился к своему секунданту Эвансу: тот обиделся и уехал домой. (1975)

121. Американская делегация, проживавшая до 7-й партии матча (Буэнос-Айрес, 1971) под одной крышей с советскими представителями, переехала по настоянию Фишера в отель «Кларидж». По мнению Э. Эдмондсона, это – хороший знак.

– Когда мальчик перестал капризничать, – делился он своими тревогами с аргентинскими мастерами, – я поразился такой странной перемене. Что бы это могло означать? Но вот он позвал президента вашей федерации и заявил протест против света: если не отрегулируют, то он играть не будет. Теперь это прежний, настоящий Фишер! (1971)

122. В конце матча Фишер – Петросян (1971) в Буэнос-Айрес прилетел президент ФИДЕ Макс Эйве. На пресс-конференции он дал высокую оценку игры Т. Петросяна в первых пяти партиях, а вместо ответа на вопрос, что же произошло дальше, только молча развел руками. (1971)

123. После матча с Фишером Тигран Петросян предупреждал всех будущих соперников американского