новостях и московском подпольном мире.

Одна весть уже несколько дней тревожила Катю: что-то случилось с Максимом Радиным. Он исчез.

— Я слышал об этом, — ответил Кирилл, взглянув на Катю. — Его увезли в одно место под Москвой. Сделал это тот самый «мастер смерти», о котором вы знаете. Он один из моих ближайших друзей, но он пошел традиционным христианским путем, православным. В конце концов цель у нас одна: Бог как солнце, а лучи-пути к Нему разные… Это очень глубинный человек, и он может влиять на людей. Увез он Максима к своим… там есть и церковь. Мать Максима поехала тоже.

— А как же врачи? — спросила Катя.

— Врачи от него практически отказались. В том смысле, что спасти его невозможно. Лекарства, конечно, взяли с собой, да там и врач есть хороший, верующий, кстати. Но вообще внешняя ситуация его безнадежна. И чудес тут не будет… Его дни сочтены.

Катя словно окаменела.

— И что же?

— Будет сделано главное. И перелом в лучшую сторону уже есть, я знаю. Он будет вырван из когтей, которые уготованы ему после смерти. Трудно представить, что большее может быть сделано для него в его положении…

Воцарилось молчание. И Олег был не в ладах с самим собой. Какая-то высшая серьезность, благоговение и тишина царили в этой комнате. Возможно, здесь проводились таинственные медитации.

Все это довольно отличалось от Сашиной ауры. Не было никаких сверхзагадок. Дышать было легче и нетревожней. Все выглядело глубоким, но вместе с тем открытым. Если же были внутренние парадоксы, то не такие, которые уничтожали сознание.

Перелом в разговоре наступил тогда, когда Олег вдруг упомянул имя Саши Трепетова. Кирилл изумился и ошеломленно посмотрел на него.

— Вы его, конечно, знаете лично? — спросил Олег.

— Еще бы.

И тогда Олег начал говорить. Потом вынул записку: «Я, обретший бессмертие, ухожу в ночь», и молча показал ее Кириллу.

Лицо Леснева внезапно исказилось, как только он прочел эти слова. Трудно было понять, что выразилось на его лице в это мгновение, но Олегу показалось, что как будто пронеслась черная молния и ушла внутрь. И лицо опять стало прежним. Быстрым движением он вернул Олегу записку и спросил:

— Один момент очень важен. Была ли практика, точнее, хотя бы отдаленный намек, скажем, на, так сказать, трансфигурацию реальности?

— Нет, до этого еще не дошло.

— Значит, никаких «операций» еще не было. Вам повезло. Это крайне опасно.

— Опасно даже в теории?

— Даже теоретически. Даже намеки. Но как я понял, не было ни практики, ни теории. Только отбор… и ничего больше?

— Неужели это так опасно?

— Несоизмеримо опасней, чем любые игры с Дьяволом и адом, хотя это совсем из другой оперы.

— Что же это такое? — воскликнул Олег.

Кирилл сделал странное движение рукой, которое можно было истолковать как нежелание больше говорить об этом.

— Вы пришли сюда, как я понял из разговора с Юрой Валуевым, чтобы получить помощь, — сказал Кирилл. — Чтобы придти к Богу и понять, что такое Бог. Неужели этого недостаточно? Не ищите того, что не существует.

И опять воцарилось молчание. Но отсутствие слов как-то подходило к ауре этой комнаты. Оно было естественным и многозначительным.

Борис, наконец, прервал тишину. Он немного рассказал об их прежних исканиях. Чуть-чуть колебались от ветра улицы темные шторы у окон.

Разговор быстро выровнялся.

— Наш путь традиционен и проверен тысячелетиями, — говорил Кирилл. — Он основан на индуизме, хотя мы касаемся и других восточных метафизических течений. Это путь знаний, высшей медитации, созерцания и претворения знаний в духовную практику. Это путь Богореализации, не дуализма, когда вы входите в божественную реальность и отождествляете себя с ней. Это путь к своему Центру, к своему собственному подлинному бессмертному Я, которое скрыто и совершенно отличается от обычного человеческого сознания. Этот Центр, это высшее Я, неотличим от Бога, и есть Бог. Но он далек от человеческого эго, индивидуальности. Поэтому одним из главных принципов является умение увидеть, познать и отличить это высшее Я или self, как его называют в некоторых книгах, от эго, от временного «я». Это один из кардинальных вопросов, и вас научат, как это делать — практически. Если вы отождествите себя с вашим эго и скажете «я», т. е., мое эго — есть Бог, то это чистый сатанизм, это путь дьяволо- человека. Но если вы сможете отождествить себя с self, с вечным Я, и скажете Я, т. е., self — есть Бог, это то же самое, что сказать Бог есть Бог… Мы идем путем метафизических знаний, их превращения в практику, путем медитации и созерцания, отсечения от себя отождествления с телом, умом и «эго»… Наша цель — полное осуществление метафизической реализации, а не только временное мгновенное или непостоянное вхождение. Это, следовательно, высшая цель, и она требует огромных усилий и дисциплины. Но по мере того, как вы будете «входить» и понимать, что это дает практически — вы будете стремиться все глубже и глубже. Если вы действительно готовы… Но вы должны сделать попытку… Я сведу вас с одним человеком, который будет вашим непосредственным учителем и советчиком. Вы будете в его круге.

— Значит, мы не будем с Вами?

— Вы будете и со мной. Но этот человек подойдет вам больше, чем я. Вы увидите это сразу.

— Так хочется войти, войти в это!!!

— Кроме того, здесь есть много тонкостей, — продолжал, улыбнувшись, Леснев. — Например, поэт, художник вообще, имеет ряд бесспорных преимуществ, но также и негативных сторон, которые могут сильно затруднить его путь. Например, у него может быть сильно развито духовное «эго» — есть и такое, и от него еще труднее освободиться, чем от обычного. Но об этом потом. Все будет совершаться постепенно. Разумеется, полная Бого-реализация при жизни — это нечто исключительное. Но важно, пока вы здесь, на земле, хотя бы основать прочную связь с Абсолютом, как гарантом вашего бессмертия и спасения… Кроме того, человек может овладеть промежуточными реальностями, разного порядка, включая необычайно высокие иерархические ступени, уже внечеловеческие. Так делают некоторые йоги: но не теряя при этом из виду главную цель — иначе это опасно. Иными словами, речь может идти о раскрытии всех потаенных, различного плана, внутренних возможностей человека. И это, конечно, не просто…

Но возвратимся немного назад. У нас вы получите знания о самоограничении, о контроле над страстями и желаниями. Рухнет миф о себе как об индивидуальности, вы соприкоснетесь со сверхрациональным, надиндивидуальным началом, и познаете, что это не означает потерю, а наоборот, освобождение, ведущее в бесконечную жизнь, ибо индивидуальная жизнь, т. е. жизнь, ограниченная какой-либо формой, только момент по пути в высшую жизнь… Вы поймете, насколько ограничен ум, как заставить его умолкнуть и что значит вступить в сферу сверхрациональную, в сферу сверх-Разума, подлинного Божественного интуитивного Интеллекта. Разумеется, пока это только возможности, хотя несомненно у вас есть некоторые задатки, иначе бы вы не пришли сюда. В конечном счете вашим учителем может стать ваше божественное собственное высшее Я… Цель: вырваться за пределы воплощений, обрести бытие и за-бытие, которое вечно и которое не прекратится даже когда исчезнет не только наш мир, но и все миры вообще.

— Да, картина… — пробормотал Берков.

— Но это цель. Сколько шагов вы сделаете в этой жизни в этом направлении — уже другое дело.

«Глаза, какие у него глаза, — подумал Олег. — Точно чье-то присутствие… И сама эта комната, как ладья, направленная в вечность. И такое незнакомое мне спокойствие, и… странно: глубокая доброта, даже когда Кирилл говорит резкие по сути вещи».

— И еще, — продолжал Леснев, — наш путь — это не религия. Ни от кого не требуется перемены