Они ведь близко дружили?

– Они все близко дружили. И не стал бы Валерка выбрасываться из окна! Он даже не ожидал, что так все повернется.

Таня сама не заметила, как рассказала все. Даже то, о чем и не заикалась Каримову. Рассказала не только про вечерний визит неизвестного гостя, но и про то, что узнала его походку, про то, как уверенно он действовал в темноте. Виталий слушал серьезно.

Она даже не предполагала, что этот лягушачий рот может не улыбаться.

– Ты не считаешь, что кто-то просто пошутил? – напряженно спросила она, закончив рассказ.

– Хорошенькие шутки. Значит, его походка была тебе знакома?

Она кивнула. Парень удивлял ее все больше – он даже не подумал смеяться над ней. А ведь она и сама себе почти не верила…

– А ты можешь ручаться, что так ходил твой муж, а не кто-то другой из знакомых?

– Да кому же быть… – растерялась Таня. – Думаешь, я узнала бы по походке просто знакомого?

– Узнала – значит, узнала, – бросил он. – Ты же в этом уверена. У него в любом случае есть ключи от твоей квартиры. Ты говоришь, если запереться на три замка, никто не откроет дверь снаружи?

– Это невозможно. Так что не вижу смысла менять замки.

– А я вижу. – Виталий по-прежнему был очень серьезен. – Предположи, что ты сейчас пришла домой одна, без меня. Отфутболила ненавистного мента где-то по дороге и явилась в свою квартирку. Открыла дверь, вскипятила чайничек. Вошла к комнату и нарвалась на нож.

– Почему? – изумилась Таня.

– Да потому, что он мог прийти без тебя! И если у него такие же ключи, как у тебя, а дверь изнутри не заперта на третий замок, он может попасть сюда в любое время и дождаться тебя уже в квартире.

Таня задумалась. Если бы эта мысль пришла ей в голову раньше, она бы испугалась. Но сейчас она была не одинока, и это ободряло. «Не такой уж он липкий. – Таня искоса взглянула на Виталия. – Правда, все время курит и слишком много ест… Но по крайней мере, рук не распускает».

– И ты всерьез думаешь, что нужно менять замки? – спросила она.

– Ловить его нужно, вот что. – Парень снова взглянул на часы. – Надо же… Мать меня, наверное, уже похоронила. Ты не представляешь, как она всегда переживает. Мне пора.

Удивительно, но она едва его не остановила. Молча проводила до двери, проследила, как он меняет тапочки на свои грязные тяжелые ботинки.

– Хочешь, приведу тебе свою собаку? – чуть запыхавшись, спросил он. – Хорошая собака. Никого в дом не пустит. Меня самого иногда не пускает.

– Не хочу никакой собаки, – тихо ответила Таня. – Витя, ты в самом деле думаешь, что меня могут убить? Но за что?

– А тех за что? – отрезал он. – Или ты думаешь, за ними водились грешки?

«Во всяком случае, не такие страшные, чтобы так наказывать», – подумала она, отпирая дверь. Виталий обещал перезвонить ей, как только что-нибудь придумает. Дверь захлопнулась, а она так и не поняла: что он может придумать? И насчет чего? Насчет ее мужа, Юры, Жени или ее самой? Таня вернулась в комнату, с размаху уселась на диван… Чуть приподнялась и вытащила из-под себя слегка помятую пачку сигарет «Кэмел».

«Ну, если это опять повод, чтобы вернуться…» Она вытащила одну сигарету для себя и принялась ждать.

Через полчаса ей стало ясно – Виталий забыл сигареты совершенно естественно, без задней мысли. И она вдруг расстроилась. В квартире снова стояла такая знакомая, такая ненавистная тишина… В спальне громко щелкали часы, работавшие от батареек. Этот равномерный, щелкающий, механический звук всегда ее усыплял. За стеной у соседей был включен телевизор. Прислушавшись, Таня даже узнала позывные «Вестей». По улице иногда проезжали машины. Но все это были какие-то мертвые, чужие звуки.

«Они считают, что Юра погиб, потому что открыл дверь постороннему… Да Юра никогда бы не открыл чужому! Не затем он ставил такие двери, такие замки, решетки на окна… Я ведь помню, как однажды спросила, от кого он прячется. И что он мне ответил…»

Таня и в самом деле очень детально вспомнила этот разговор. Он произошел как раз в тот день, когда она снималась у Юры на квартире. Стас тоже присутствовал при этом, только в тот момент сидел на кухне и что-то ел. Он проголодался – заехал к Юре прямо с работы, чтобы забрать Таню, а съемка все еще была не окончена. Таня быстро наделала мужу бутербродов, и тот, ворча, уединился на кухне. Таню тогда удивило, как пристально Юра рассматривал гостя в глазок. Он просто дышать перестал, хотя за дверью стоял не кто иной, как Стас, и это было видно с первого взгляда.

– Ты что, впускать меня не хочешь? – шутливо спросил Стас, переступив порог. – Гляди, я еще что- нибудь подумаю…

Таня, выскочив из комнаты в мужском пиджаке и галстуке, засмеялась:

– Неужели ревнуешь? Наконец-то!

На самом деле муж никогда ее не ревновал. Это даже огорчало Таню. Они с Юрой вернулись к съемке. Он поменял свет, усадил Таню на белом фоне и попросил подвигаться. Она поворачивала голову из стороны в сторону, глядя мимо камеры.

– Юр, а чего ты в самом деле боишься?

Почти непрерывное щелканье «Никона» резко оборвалось. Таня не сразу поняла, что Юра ее больше не снимает, и с минуту продолжала поворачиваться на стуле, принимая естественные, на ее взгляд, позы. Потом опомнилась и взглянула на приятеля. Тот смотрел куда-то в стену.

– Юр, ты что? – встревожилась она. – Устал?

– Да нет, главное, чтобы ты не устала. – Он проверил, сколько осталось кадров. – Давай, Тань, доснимем пленку и закончим на этом.

– Я что-то не то сказала? – Таня видела, что у Юры резко испортилось настроение. – Я не хотела…

Просто эти твои двери да решетки… У нас со Стасом и половины таких замков нет, как у тебя. Охота была на чужую квартиру деньги тратить?

– Была охота, – вяло ответил он. – Ну что, ты вообще собираешься сниматься?

Но у Тани тоже пропало настроение. Собственно, оно пропало еще раньше – с приходом мужа. Юра настаивал, чтобы она приехала на съемку одна, без Стаса, и специально выбрал будний день. Таня тогда была в отпуске.

– Может, щелкнешь меня с ним? – спросила она, кивая в сторону кухни.

– Щелкайтесь с обезьяной у «Макдональдса», – совсем уж раздраженно ответил Юра. – Я занимаюсь художественной фотографией, понятно тебе?

Из кухни высунулся Стас. Он молча поглядел на обоих и показал Тане на часы: пора, мол, закругляться. И она неожиданно для себя вспылила:

– Дай закончить, ты ведь уже нажрался! В конце концов, я тоже человек!

Стас изумленно взглянул на нее и пробормотал что-то с набитым ртом. Через минуту он вышел из кухни уже одетый – в плаще, с кейсом.

– Открой свою дурацкую дверь, – крикнул он Юре.

Еще через минуту его уже не было в квартире.

Таня подбежала к окну и увидела, как его машина выезжает со двора. Она была растерянна – и оттого, что сделала сама, и оттого, что сделал муж. Они очень редко ссорились, и на этот раз все вышло настолько неожиданно… Даже Юра был поражен. Он отложил в сторону фотоаппарат и подошел к Тане:

– Успокойся. Он сейчас вернется.

– Нет-нет. – Она дернула узел галстука. – Он обиделся. Но он же сам виноват, правда?

– Может, и правда. – Юра с грохотом поставил чайник на плиту. – Давай отдохнем, а потом я досниму пленку.

Таня не возражала, хоть и не знала, как сниматься в таком состоянии. Больше всего ее удивило поведение Юры – он держался очень предупредительно, как будто сочувствовал ей. Раньше она никогда не замечала, чтобы Стас ссорился со своим приятелем, и решила осторожно прояснить ситуацию.

– Юр, у вас со Стасом что-то вышло? – спросила она самым небрежным тоном.

Тот пожал плечами: