– Да, вы попали в историю.

Сара утерла глаза пальцами, и служанка подала ей клетчатую салфетку. Сара высморкалась, думая про себя, можно ли пасть еще ниже.

Дошло уже до того, что она рыдает в присутствии посторонних.

Служанка протянула ей кружку с элем, и Сара сделала большой глоток, смущенно закрыв глаза.

– Меня зовут Этель, – представилась служанка. – На своей работе чего я только не слышала. Так что можете мне все рассказать.

Принявшись за еду, Сара так и сделала.

– Так вы думали, что он за вами приедет, – сказала Этель, когда Сара отодвинула опустевшую тарелку и взяла яблоко.

– Сначала я была слишком сердита, чтобы вообще о чем-то думать. Я просто хотела поскорее от него уехать. А потом начала страшно по нему скучать, и когда Роксалена сказала, что он приказал наблюдать за домом, я решила…

– Роксалена – это принцесса? – спросила Этель.

– Да. Она уверяла меня, что он устроил так, чтобы я не смогла купить билет на поезд, ну я и решила, что он оттягивает мой отъезд, чтобы успеть меня перехватить…

– Но он этого не сделал.

– Да. Теперь я здесь, и никогда его больше не увижу, у меня будет его ребенок, и я просто…

– Разнесчастная? – подсказала Этель.

– Да. Конечно, я очень рада ребенку, но как подумаю, что всю жизнь придется прожить без него, мне становится очень больно… Вы понимаете?

Этель кивнула.

– Но почему вы приехали в Англию? Почему не едете домой?

– Я хочу навестить тетку. Она живет в Джиллион-Стрейт. Это далеко?

– Отсюда мили две по почтовой дороге. Как ее зовут?

– Эмили Хептон. Она вдова, была замужем за Джайлзом Хептоном, мебельщиком. Может, вы о нем слышали? У него был в Дувре магазин.

– Я его хорошо знала. Он обычно заезжал сюда выпить пинту по дороге с рынка. Но жены его я никогда не видала.

– Она вела хозяйство и оставалась дома. Мы все считали, что она вернется в Бостон, но тетя предпочла остаться там, где жила с мужем.

– Люди привыкают к тому месту, где долго живут, лапочка.

– Но ей, наверное, одиноко! – сказала Сара, чувствуя, что вот-вот снова расплачется.

– Тогда она будет очень рада вас увидеть, – ответила Этель, вставая. – Ладно, я пойду, мне надо идти вниз и перемыть посуду, а не то Олби устроит головомойку. Сегодня вы наша единственная постоялица, но завсегдатаи торчат в баре допоздна, так что меня дожидается куча посуды.

– Да-да, идите, понимаю. Я и так слишком вас задержала. Простите меня, пожалуйста.

Этель поправила огонь в камине, а потом уже взяла поднос.

– Надо, чтобы вы с малышом не замерзли, – сказала она.

– В Турции было так жарко! Я никак не могу привыкнуть к здешней погоде, – вздохнула Сара.

– Да уж, Турция теперь далеко.

Сара невольно снова вздохнула, соглашаясь.

– Вы не подскажете, где утром можно будет нанять карету?

– Совсем рядом извозчичий двор. У меня там работает сын, Генри. Можете спросить его и сказать, что это я вас прислала. Он о вас позаботится.

Сара улыбнулась доброй служанке.

– Спасибо вам большое за заботу. И извините за… ну, за сцену, которую я устроила.

– Глупости! – отозвалась Этель. – Просто у вас трудное время – у всех такое бывает. Утром я приготовлю для вас сытный английский завтрак, а когда увидитесь с тетушкой, думаю, сразу почувствуете себя лучше.

Сара кивнула, стараясь не думать о завтраке, тем более о сытном.

После ухода Этель комната сразу показалась страшно пустой.

Сара, уронив голову на спинку туго набитого кресла, мрачно уставилась на огонь.

– В Кале? – переспросил Халид, изумленно глядя на носильщика. – Что вы хотите сказать этим «она уехала в Кале»?

Анри Дюкло развел руками.

– Только то, что сказал, месье. Американка, которую вы описали, попросила меня посадить ее на пароход до Кале.