вас позаботился!»

Я взял Джули за другую руку, и мы сели ближе, соприкасаясь коленями. Том в своей кроватке что-то пробормотал и громко сглотнул во сне. Джули снова перешла на шепот:

— Он живет со своей мамой в крохотном домишке. Я там была. Она его называет «мой малышок» и заставляет мыть руки перед чаем. — Джули высвободила руки и сжала ими мое лицо с двух сторон, а потом взглянула вниз, на мои ноги и на то, что между ними. — Она мне рассказывала, что гладит ему пятнадцать рубашек в неделю.

— Это много, — сказал я.

Джули так сдавила мне щеки, что губы у меня выпятились вперед, словно птичий клюв.

— Вот такой ты ходил все время, — проговорила она, — а сейчас ходишь вот такой! — И отпустила мое лицо.

Но я хотел еще поговорить.

— Ты давно не бегала, — сказал я.

Джули вытянула ногу и положила мне на колено. Оба мы смотрели на нее, словно на какую-то зверушку. Я взял ее ступню обеими руками.

— Может быть, зимой снова начну тренироваться, — сказала Джули.

— А в школу на следующей неделе пойдешь?

Она покачала головой.

— А ты?

— Не-а.

Мы обнялись, и руки и ноги наши сплелись в такой сложный узел, что, не удержав равновесия, мы рухнули боком на кровать. Там мы и лежали обнявшись, лицом к лицу. Довольно долго мы говорили о себе.

— Странно, — говорила Джули. — У меня совсем пропало чувство времени. Кажется, мы всегда жили так, как сейчас. Даже не могу припомнить, как все было, когда мама была жива. И не могу себе представить, как что-то меняется. Все кажется таким вечным, таким неподвижным, что я уже ничего не боюсь.

Я говорил:

— Мне кажется, что я по-настоящему живу, только когда спускаюсь в подвал. А все остальное — как сон. Проходят дни, недели, а я их и не замечаю. Спроси меня, что было три дня назад, и я не смогу ответить.

Мы говорили о снесенных домах в конце улицы и о том, что будет, если и наш дом снесут.

— Придет сюда кто-нибудь, — сказал я, — и все, что найдет, — несколько кирпичей в высокой траве.

Джули закрыла глаза и закинула ногу мне на бедро. Моя рука лежала у нее на груди, и я чувствовал биение ее сердца.

— А нам-то какая разница? — пробормотала она и подвинулась выше, так, что ее груди оказались на уровне моего лица. Кончиком пальца я коснулся ее соска, твердого и сморщенного, словно персиковая косточка. Джули взяла его двумя пальцами и потерла, а затем поднесла к моим губам.

— Давай, — прошептала она.

Казалось, я невесом и парю в пространстве, где нет ни верха, ни низа. С этим чувством я сомкнул губы на соске Джули, легкая дрожь прошла по ее телу… и в этот миг от дверей послышался скорбный голос:

— Ну вот, теперь я все знаю.

Я попытался отодвинуться, но Джули теснее прижала меня к себе, закрывая от Дерека своим телом. Приподнявшись на локте, она изогнулась, чтобы взглянуть на него.

— Вот как? — спокойно спросила она, — Какая досада! — Но сердце ее, в нескольких дюймах от моего лица, сильно билось.

Дерек заговорил снова — теперь его голос звучал гораздо ближе.

— И долго это происходит?

Я был рад, что его не вижу.

— Очень-очень долго, — ответила Джули. — Можно сказать, целую жизнь.

Дерек испустил сдавленный вздох — то ли изумления, то ли гнева. Я представил себе, как он стоит: очень прямо, сунув руки в карманы. Когда он снова заговорил, голос его звучал хрипло и неровно.

— И все это время… меня ты к себе и близко не подпускала!

Он шумно откашлялся, помолчал.

— Почему ты мне не сказала?

Я почувствовал, как Джули пожала плечами. А потом сказала:

— Знаешь, вообще-то это тебя не касается.

— Разумеется, — сказал Дерек, — если бы ты мне сразу все объяснила, ноги бы моей тут не было.

— Как типично! — сказала Джули.

Но Дерек по-настоящему разозлился. Он уходил: теперь голос его звучал издалека.

— Мерзость какая, — говорил он, — он же твой брат!

— Тише, Дерек, — твердо сказала Джули. — Разбудишь Тома.

— Что за мерзость! — повторил Дерек, и за ним захлопнулась дверь.

Джули спрыгнула с кровати, заперла дверь и прижалась к ней ухом. Мы ждали звука отъезжающей машины, но не слышали ничего, кроме дыхания Тома. Джули улыбнулась мне. Подошла к окну, раздвинула занавески. Дерек пробыл здесь так недолго, что, казалось, он нам почудился.

— Наверное, пошел вниз, — сказала Джули, снова устраиваясь рядом со мной. — Может быть, жалуется Сью.

Минуту или две мы лежали неподвижно, ожидая, пока утихнут отзвуки его голоса. Затем Джули положила ладонь мне на живот.

— Посмотри, какой ты бледный, — сказала она, — особенно рядом с моей рукой.

Я взял ее руку и приложил к своей. Ладони у нас оказались почти одинаковые. Мы сели и сравнили линии на ладонях — они оказались совсем разные. Тогда мы начали долгое исследование наших тел. Лежа на спинах бок о бок, мы сравнивали свои ноги. Пальцы ног у нее оказались длиннее, чем у меня, а ступни — меньше и стройнее. Мы измеряли руки, ноги, шеи и языки, но самыми похожими оказались пупки: две одинаковые впадинки, чуть скошенные на сторону, с одинаковыми завитками в глубине. Только когда я сунул пальцы Джули в рот, чтобы пересчитать ей зубы, оба мы засмеялись над тем, что делаем.

Я перекатился на спину, и Джули, все еще смеясь, оседлала меня, взяла мой член и направила его в себя. Все произошло очень быстро: мы вдруг замерли, не в силах взглянуть друг на друга. Джули затаила дыхание. Путь мне преграждало что-то мягкое: я почувствовал, как член мой растет внутри ее и что-то подается и освобождает ему дорогу. Джули вздохнула и, наклонившись, легко поцеловала меня в губы. Затем слегка приподнялась и снова опустилась. Где-то в животе у меня родилась прохладная дрожь, и я тоже вздохнул. Наконец мы взглянули друг на друга.

— Вот видишь, — с улыбкой сказала Джули, — как легко.

Я приподнялся и зарылся лицом ей в грудь. Она снова взяла двумя пальцами сосок и нашла мой рот. Я начал сосать, и по телу сестры прошла все та же легкая дрожь, и в этот миг я услышал и ощутил далекие, мощные, в ритме биения сердца удары, что шли откуда-то снизу и, казалось, сотрясали весь дом. Я откинулся на спину, а Джули наклонилась вперед. Мы двигались в ритме ударов, и казалось, что эти удары двигают нас, сотрясают и толкают друг к другу. В какой-то миг, взглянув вбок, я заметил между прутьями кроватки лицо Тома. Мне показалось, что он смотрит на нас, но нет, глаза его были закрыты. Я тоже закрыл глаза. Чуть позже Джули решила, что пора заканчивать. Но это оказалось не так-то легко. Моя нога застряла между ее ног. Мешали одеяла. Мы попытались перекатиться на бок, но едва не свалились с кровати, так что пришлось катиться обратно. Я локтем прижал волосы Джули к подушке, и она громко ойкнула. Оба мы засмеялись, на миг забыв, чем занимаемся. А скоро мы уже лежали бок о бок, прислушиваясь к мощным ритмичным ударам, теперь чуть более медленным, чем прежде.

Потом мы услышали, как Сью колотит в дверь и зовет Джули. Та открыла, и Сью бросилась ей на шею. Джули отвела ее на кровать и усадила между нами. Сью сотрясала нервная дрожь, она изо всех сил