рассказать, и, возможно, время для этого еще не упущено. Перри не «какой-то бедняга». Этот человек связан со мной, как и с теми рабочими с фермы, общим опытом, общей ответственностью или, по крайней мере, общей причастностью к смерти другого человека. Кроме того, Перри хотел, чтобы я с ним помолился. Может быть, он был обижен. Может, он какой-нибудь мстительный фанатик.

Кларисса вернулась с книжкой и принялась засовывать ее в портфель, держа в зубах еще какие-то бумаги. Она уже почти ушла. Когда я начал свой монолог, она поставила портфель на пол, чтобы освободить рот и руки.

– Извини, Джо. Извини. Я и так уже опоздала. Это ведь лекция. – Она помедлила, мучаясь сомнениями. – Ладно, давай рассказывай, только очень быстро.

Меня выручил зазвонивший телефон. Я-то думал, что у нее встреча с аспиранткой, а не лекция и, задерживая ее, я экономлю ее время.

– Иди, я возьму трубку, – бодро сказал я. – Вечером поговорим.

Она быстро поцеловала меня и исчезла. Подходя к телефону, я слышал ее шаги на лестнице.

– Джо? – раздался в трубке голос – Это Джед.

На миг лишившись дара речи, я удивился этой своей реакции. Ведь он уже звонил вчера, его имя вертелось у меня на языке и в мыслях. Его образ настолько занимал меня, что я забыл о его реальном существовании и не считал за живого человека, способного воспользоваться телефоном.

Назвав свое имя, он замолчал, а потом заговорил – в полной тишине.

– Ты звонил мне.

Он тоже знал, как связаться с последним звонившим. Телефон перестал быть просто телефоном. Безжалостное хитроумное приспособление позволяло вторгаться в личную жизнь.

– Чего ты хочешь? – Произнося эти слова, я уже раскаивался. Меня не интересовало, что он хочет, я вообще не хотел с ним говорить. Скорее это был не вопрос, а демонстрация враждебности. Как и следующая фраза: – Кто дал тебе мой номер?

Перри, казалось, обрадовался.

– Это целая история, Джо. Я отправился...

– Мне неинтересны твои истории. Я не хочу, чтобы ты мне звонил. – Я чуть было не прибавил «и ходил за мной», но почему-то сдержался.

– Нам нужно поговорить.

– Мне не нужно.

Я услышал, как Перри глубоко вздохнул.

– Думаю, нужно. По крайней мере, ты должен меня выслушать.

– Сейчас я повешу трубку. Если ты позвонишь еще раз, я обращусь в полицию.

Фраза показалась мне глупой, из разряда бессмысленностей, употребляемых людьми, например: «Я подам в суд на этого негодяя!» Я знал полицейских нашего участка. Они были очень заняты и умело расставляли приоритеты. Проблемы вроде моей граждане должны решать самостоятельно.

Перри немедленно отреагировал на мою угрозу. Его голос зазвучал выше, а слова посыпались быстрее. Он должен был высказаться раньше, чем я его отсеку.

– Послушай, я обещаю. Давай встретимся один раз, только один раз. Выслушай меня, и тебе больше не придется иметь со мной дело. Я обещаю. Торжественно обещаю.

Торжественно. Скорее, панически. Я задумался: может, увидеться с ним, пусть он поглядит на меня и поймет, что я не гожусь для его фантастического мира. Пусть выговорится. А может, пойти по другому пути. Я мог бы изобразить отстраненное любопытство. Когда вся эта история закончится, знать что-нибудь о Перри будет очень важно. Иначе он так и будет оставаться моим отражением, а я – его. Промелькнула мысль заставить его привести с собой его бога, чтобы тот подтвердил это торжественное обещание. Но мне не хотелось его провоцировать.

Я спросил:

– Где ты находишься?

Он поколебался немного.

– Я могу прийти.

– Нет, скажи, где ты находишься.

– Я в телефонной будке в конце твоей улицы.

Так он сказал – будто спросил, без всякого смущения. Был раздосадован, но сумел это скрыть.

– Ладно, – сказал я. – Сейчас буду.

Я повесил трубку, надел пальто, взял ключи и вышел из квартиры. И с удовольствием обнаружил, что запах духов Клариссы еще витает в воздухе – вдоль всей лестницы, до самого низа.

За нашим домом тянулась наверх улица с платанами, на которых только что распустились листья. Ступив на тротуар, я сразу заметил Перри – он стоял на углу, под деревом, метрах в ста. Увидев меня, вынул руки из карманов, скрестил их на груди, потом бессильно опустил. Сделал несколько шагов в мою сторону, но передумал и вернулся под дерево. Я медленно пошел к нему, чувствуя, как тает мое беспокойство.

Когда я приблизился, Перри еще больше отступил к дереву, прислонился к нему спиной и принял безразличный вид, засунув большой палец в карман брюк. Но выглядел он жалко. Он казался ниже, одна кожа да кости, от ловкого индейского воина остались лишь собранные в хвостик волосы. Не поднял глаз,