Через Генеральный штаб Николаев добился разрешения встретиться со следователем НКВД, который вел дело его жены.

— За что арестована моя жена?

— Ваша супруга Наталья Николаевна находится под следствием. Меру пресечения определит суд.

— Сформулирую по иному. В чем обвиняется моя жена?

— Ваша супруга слишком буквально поняла явно провокационный призыв Бухарина «Обогощайтесь». И организовала кулацкие колхозы именно по этому принципу. Следствие выясняет, почему это было сделано. По заблуждению или убеждению.

— Как то, так и иное предполагает суд?

— Естественно. У нас лучшая в мире правовая система.

Николаев понял, что участь Натальи предрешена. Но ему необходимо было узнать, чем грозит его жене эта лучшая в мире правовая система.

— Я убежден, что моя жена ошибочно приняла спекулятивный призыв Бухарина в качестве руководства к действию.

— Если следствие это установит, полагаю, что суд ограничится высылкой ее в отдаленные районы на небольшой срок. Скажем, года на три.

— Ясно, — Николаев с трудом подавил вздох. — Благодарю за разъяснения и позвольте откланяться.

Он был настолько потрясен судьбою жены, что просто не заметил странной усмешки следователя. И следователь этот, как только закрылась дверь за посетителем, тотчас же снял трубку внутреннего телефона, набрал трехзначный номер и приглушенно сказал:

— Ты прав. Он приходил интересоваться. Как говоришь?.. Там встретятся?.. Я тоже так думаю.

И положил трубку на рычаг.

Через три дня комдив Николаев получил предписание Народного Комиссара Вооруженных сил принять под свое командование Отдельную Дальневосточную дивизию.

Чекисты всегда действовали быстро и на редкость слаженно, как то было заведено еще их организатором и вдохновителем.

В первые дни осмотреться не довелось. Бабы ревели, мужики хмуро рыли землянки, настилали в них полы, обшивали холодные земляные стены жердями. Кузьма распределил, кому рыть, кому строить, кому утеплять, назначил старших и только после этого решил оглядеться.

Их привезли в низину между возвышенностью, поросшей соснами, и густым кустарником с противоположной стороны. Кузьма колупнул землю. Сырой подзол, воду бы отвести да песочку подсыпать, и пошла бы картошка. А песок — вон, под соснами. На носилках натаскать можно. Вот, что там, впереди…

— Вперед, ребятишки.

И впереди лежал кустарник. А когда миновали его, открылась могучая река, медлительная и величественная. Чуть левее журчала впадающая в нее речка. Вышли берегом к ней, и Кузьма вздохнул с облегчением:

— Не пропадем здесь, ребятки. Не пропадем. Узнайте, тут насчет рыбки, только в воду не лезьте.

Узнали. В неглубокой стремительной речушке меж камнями живо металась рыба. Сроду ее здесь никто не ловил, а из берегового лозняка быстро и просто было наплести не только верш, но и заборов в протоках, где кормилась серебряно поблескивающая рыба.

— Не пропадем!..

Кузьма был лишен суетного любопытства, зато сверх меры наделен любознательностью. Ему позарез необходимо было знать, куда его забросила судьба, есть ли соседи и как они живут в этих условиях. И не могут ли они помочь ему хотя бы советом.

Путь был один: сплавиться по реке вниз и вернуться назад, отталкиваясь шестами по береговой отмели. Для этого было необходимо построить плот из крепких сухих бревен, вырубить шесты и набрать небольшую команду. Двоих взрослых мужиков и парней для разведки и помощи.

И вскоре за поворотом реки увидели добротную избу, навес подле нее, костер и четверых мужчин. Увидев лодку, они замахали руками, и Кузьма тут же пристал к берегу.

Это были топографы. За домом просматривалась огромная поляна, размеченная колышками не только по периметру, но и внутри его. Топографы очень обрадовались неожиданным гостям, а старший — по брови заросший бородой мужчина среднего возраста — сказал:

— Хорошо, сегодня поспели. Завтра за нами снизу катер придет, закончили мы тут.

— Построили чего?

— Строить строители будут. Мы — топографы, наше дело — разметка, а концлагерь — дело строителей.

— Концлагерь?..

— Приказано. Тюрьмы переполнены. А вы как в этих краях оказались? И много ли вас?

Кузьма откровенно рассказал о высылке. Что дети малые, что никаких инструментов не дали, что лопаты еле выпросили, чтобы умерших по дороге хоронить, и что обустраиваются помаленьку, землянки копают.

— Никаких землянок, — строго сказал бородатый. — Морозы тут такие, что земля метра на три- четыре промерзает. Только избы да хорошо бы — на столбах, чтоб земли не касались. Мы поленились, да и времени не было, а вы — непременно над землей. Тут деревья могучие, а инструмент свой мы вам оставим, кроме специального, конечно. Ну и обязательно — навес для мяса и дичи. А то волки быстро разнюхают, тут их хватает. Да и медведи водятся, нашего сотрудника один поломал, вон, до сей поры руку, как куклу носит.

— Стрелять нам не из чего, — вздохнул Кузьма. — Рыбой надеемся прокормиться.

— Ружьишко, которым наш товарищ от медведя отбивался, мы вам дадим. Приклада, правда, нет, да вы сами сделаете.

— Вот за это — поклон вам. Приклад-то сделаем, тут и сомнений нет. А патроны?

— Ящик дам, больше не могу, уж извините.

— Спасибо. Значит, перезимуем. А перезимуем — жить будем. У нас — картошки полмешка.

— Картошку всю забирайте. Не с собой же ее увозить.

— Доски вырубать придется, — вздохнул Кузьма.

— Не придется, мы вам продольную пилу оставим. Срубите козлы, и тягайте вверх да вниз. А запасы свои мы вам отдадим. В этих местах без взаимопомощи пропадешь.

И все отдали, кроме своих топографических инструментов. Два мешка муки, по мешку соли и гороху, сахару, сколько нашлось, и даже лодку на пару распашных весел. Да кроме того научили, чего здесь опасаться, кроме гнуса, от которого одно спасение: сплошь глиной обмазываться. Энцифалитных клещей, змей, приблудных медведей, которые вовремя в берлогу не завалились, волков, а, главное, холода.

— Дрова запасайте загодя, тут зима ранняя. И не забудьте о всяких травах от цинги. Ешьте черемшу, ложечник, сарану, а зимой — строганину из сырой рыбы. И — побольше. Вот вам образцы, чтобы с ядовитыми травами не перепутали. Икру из тайменя солите впрок, а от остальных рыб — чуть прожаривайте.

Кузьма возвращался от щедрых топографов с легким благодарным сердцем. Уж теперь-то они были спасены. Плыл против течения в лодке, к которой был прицеплен плот, и у него хватало времени подумать и разложить все по полочкам.

Во-первых, зарыть ямы, предназначенные под землянки. Это поручить мальчишкам и не забыть сказать, чтобы поверх положили взрыхленной дерновой землицы. А девочкам — они старательнее и глазастее — приказать пересадить на эту землю черемшу, ложечник и сарану. Старшей выдать для примера