Джоном Карденом), способствовали изменению танковой тактики и помогали преодолевать сопротивление радикальным идеям вроде тех, которые генерировали люди, подобные Фуллеру.
Танк с башней доказал значительное тактическое преимущество по сравнению с машиной, снабженной спонсонами. Он мог быть применен против вражеской цели, оставаясь видимым противнику лишь частично. В поисках объекта командир имел возможность так позиционировать танк, чтобы над линией горизонта виднелась только командирская башенка, заняв положение, которое получило название «башня укрыта». Затем он мог приказать стрелку повернуть ствол орудия в направлении цели перед тем, как продвинуться на несколько метров вперед, чтобы навести на объект пушку перед производством выстрела. то есть занять позицию «корпус укрыт».
Сконструированный на базе среднего танка специализированный командирский танк для нужд британской армии в экспериментах с голосовой рацией в 1931 г. Кварцевые генераторы, которые применялись на довольно надежных рациях, позволяли легко настраивать их одна на другую; нововведение это трудно переоценить, поскольку оно позволяло командирам быстро обмениваться информацией, не тратя драгоценное время на телеграфные послания с помощью азбуки Морзе. Однако натуральные детекторные кристаллы принадлежали к числу дефицитных материалов (поставки их скоро монополизировали Соединенные Штаты), а потому пришлось внедрять менее точный гетеродинный метод связи.
Еще большее значение имели тактические испытания в Великобритании, которые проводились в 20-е годы, чтобы опробовать все виды бронетехники в механизированных боевых действиях. Начало все откладывалось, не в последнюю очередь по причине отсутствия подходящей техники и денежных средств, но также и из-за инерции ответственных лиц из Военного министерства. Только в 1927 г. оказалось возможным сколотить «сборную солянку из современной техники повышенной проходимости, чтобы составить то, что впоследствии получило определение подвижной боевой группы – общевойскового экспериментального механизированного соединения, которому пришлось противостоять на учениях более крупному формированию традиционной организации, то есть включавшему в себя кавалерийские и пехотные части. Результат столкновения вызвал шокирующий эффект и взбудоражил воображение не только участников, но и военных во всем мире. Батальон численностью немногим более 50 танков (при этом лишь четыре были оснащены рациями). разведывательный батальон из бронемашин и танкеток, пулеметный батальон на полугусеничных автомобилях и трехосных грузовиках, пять механизированных артиллерийских батарей, моторизованная полевая рота Королевского инженерно-саперного корпуса и около двух эскадрилий самолетов сумели, свободно действуя на маневре, парализовать пехотную дивизию и кавалерийскую бригаду «противника». Не располагавший танками старомодный «противник» оказался вынужден прятаться от бронетехники в селениях и рощах, предоставляя возможность никем не утесняемому оппоненту делать все, что тот пожелает. В условиях нехватки адекватных средств радиосвязи механизированное соединение не обладало способностью легко обмениваться информацией и передавать приказы. Это, однако, не помешало основному ядру его искусно перемещать я в безопасности от обороняющихся, которые на начальном этапе были обескуражены и сбиты с толку, а затем систематически шаг за шагом уверенно обезврежены.
Поскольку условный противник не располагал танками на главных учениях, противостояния танк против танка просто не могли иметь место, хотя ни у кого не вызывало сомнения, что если бы бронетехникой владели обе стороны, подобные столкновения стали бы неизбежными. В комментариях по поводу учений Броуд (который давал отчет генералу сэру Джорджу Милну, начальнику Имперского генерального штаба, приложившему немало усилий для проведения эксперимента) отмечал, что пушки на танках были особенно важными, поскольку они представляли собой «…ВЫВЕДЕННОЕ НА ПЕРЕДНИЙ КРАЙ ОРУДИЕ ПОДДЕРЖКИ ПЕХОТЫ, которое к тому же необходимо дм противодействия неприятельским бронемашинам, уничтожения здании и опорных пунктов, не говоря уже о моральном воздействии»
Он также делал замечание в отношении бронирования, говоря, что им «НЕ НАДО жертвовать ради скорости в ущерб защищенности. Если только мы не хотим, чтобы боевой дух КТК не пережил первое же сражение».
Броуд служил чем-то вроде шпор для боков Милна, поскольку вливал идеи Фуллера и собственные в сознание начальника Генштаба, подталкивая его на всевозможные эксперименты в области новых приемов и машин, а также поступательно продавливая политику модернизации и механизации армии. Экспансию этой политики ограничивали нехватка средств и отсутствие в гот период публичного энтузиазма к каким-либо шагам военных, поскольку все надеялись, а некоторые даже пребывали в уверенности, что сражения «большой войны» отшумели окончательно. Броуд написал очень ценные наставления по боевой подготовке, основанные на уроках, извлеченных из экспериментов, запланированных на 1919 г., но начавшихся в 1927 г. и продолжившихся в 1931 г. Ближе всего к сердцу его лежала идея оснащения целого войскового соединения современными рациями, позволившими бы переговариваться напрямую, а не общаться за счет азбуки Морзе. Как и все, что касается области технических новинок, рации претерпевали процесс стремительной эволюции. Громоздкие и тяжелые установки Первой мировой заменялись маленькими. надежными и работавшими на высоких частотах. Ручную настройку постепенно вытесняли кварцы. Лидировали на этом поле немцы, за которыми шли американцы и британцы. Последние экспериментировали в 1928 г. с наиновейшими детекторными рациями (радиотелефонами) и к 1930 г. располагали уже достаточным их количеством, чтобы оснастить ими заметное число танков. К 1931 г. запасы имевшихся в наличии изделий позволили Броуду, командовавшему импровизированной танковой бригадой из трех батальонов средних и легких машин, управлять передвижениями всего соединения посредством радиотелефона из командирского танка.
Блистательные свершения 1931 г., справедливо считающиеся наиважнейшими для дела пропаганды развития бронетанковых войск, летом 1930 г. предваряла куда более значительная, но получившая меньшее
