— Нет, но у меня к нему очень важное дело.

— Мистер Шредер никого не принимает без предварительной договоренности.

— У меня не было возможности позвонить. Я только сегодня утром прилетел из Амстердама.

— Я же сказал вам...

— Я понимаю нежелание мистера Шредера видеть кого-либо без приглашения. Тогда сделаем так. Сегодня днем, в час дня, я улетаю в Амстердам, и, если до этого времени я не увижу мистера Шредера, он потеряет миллионы долларов, и произойдет это по вашей вине.

Наступила продолжительная пауза.

— Хорошо, я позвоню мистеру Шредеру и спрошу его, примет ли он вас. Ваше имя?

— Тойсген.

— По буквам, — попросил он.

Колчинский продиктовал по буквам.

— Скажите ему, что это по поводу картины. Он знает, о чем речь.

Через минуту раздался металлический щелчок, и ворота открылись. Колчинский снова сел в машину, и Витлок въехал на территорию поместья. Ворота за ними закрылись. Перед вторыми воротами их остановил другой охранник. С очевидным презрением он осмотрел машину, затем подошел к окну со стороны водителя и заглянул внутрь.

— Что-нибудь не так? — спросил Колчинский.

Охранник обошел фургон и подошел к окну пассажира, приходя в себя от зловония, которое исходило от Витлока.

— Я осмотрю кузов, — сказал он, постукивая по машине.

— Он открыт, — сказал Колчинский.

Охранник открыл заднюю дверь. Фургон был пуст. Он захлопнул дверь и дал знак двигаться дальше. Витлок выехал на просторную стоянку и остановился у регистратуры. Колчинский вытащил из-под сиденья черный дипломат.

— А там что?

— Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы убедить Шредера расстаться с картиной.

Колчинский вылез из машины и подошел к стеклянной двустворчатой двери, которая открылась перед ним.

Девушка за столом регистратуры улыбнулась:

— Доброе утро, мистер Тойсген. Мистер Шредер просил вас подняться прямо наверх. Лифт вон там.

— Какой этаж?

— Там только одна кнопка, — ответила она.

Колчинский не знал, что, пока он ждал лифт, содержимое его дипломата изучалось с помощью скрытой телекамеры, работающей в рентгеновском диапазоне. На столе регистратора зажглась зеленая лампочка, и девушка открыла двери лифта. Пока лифт поднимался на триста футов вверх на вторую зону регистрации, Колчинский держал дипломат перед собой, уставившись на свои ботинки. На втором уровне Дежурная подвела его к стальной двери и открыла ее с помощью идентификационной карточки. Затем нажала на кнопку, и они поднялись на следующий этаж. Дверь открылась на освещенный солнцем балкон с шезлонгами. Шредер стоял у окна, сцепив руки за спиной.

— Мистер Тойсген, сэр, — представила его дежурная.

Шредер повернулся.

— Спасибо, Карла.

Она исчезла в лифте.

Шредер пожал руку Колчинскому и пригласил сесть в одно из ротанговых кресел.

— Прошу вас, садитесь. Хотите что-нибудь? Чай? Кофе? Легкий завтрак?

— Спасибо, не надо. Я прилетел в Рио только на несколько часов, поэтому хотел бы перейти прямо к делу, если вы не возражаете.

— Прошу вас.

Колчинский сделал вид, что он в затруднении, и начал нервно теребить ручку от дипломата.

— Я даже не знаю, как начать, мистер Шредер. Вы были так добры ко мне в прошлом.

— Говорите по возможности прямо. Тогда между нами не возникнет недопонимания.

— Отлично.

Колчинский вытер губы.

— У меня есть все основания полагать, что «Ночной дозор», который Ван Дехн вам продал, подделка.

Шредер уставился на ковер и подошел к окну.

— Продолжайте.

— Он работал вместе с человеком по имени Хорст Кепплер...

— Кепплер? — воскликнул Шредер и виновато улыбнулся Колчинскому. — Прошу вас, продолжайте.

— Я думаю, вы знакомы с методами проверки подлинности картин?

— С самого начала я был особенно в них заинтересован.

— Тогда не знаю, что делать, — сказал правду Колчинский. — Первая часть операции шла по намеченному плану. Ван Дехн подменил оригинал подделкой, находящейся в кузове фургона, и уехал с ней в Вену. А Кепплер, вернувшись в свой офис, подменил оригинал второй копией, которую и отдали вам.

— Была вторая копия? — удивленно спросил Шредер.

— Я сделал две, но я никогда не думал, что Ван Дехн собирается надуть вас, мистер Шредер. Поверьте мне.

— Где же сейчас оригинал?

— У Кепплера. Если это действительно оригинал. Я и приехал к вам для того, чтобы убедиться в этом.

Шредер задумчиво погладил нос.

— А как вы все это узнали?

— Через Де Вере и Остерхёйза. Это служащие Кепплера, которые также участвовали в подмене. Можно сказать, бывшие служащие. Кепплер вышвырнул их, не заплатив за работу. Они не могли пойти в полицию с жалобой на него и вместо этого пришли ко мне. Мы обсудили все варианты и решили, что я поеду к вам и проверю, у вас оригинал или нет.

Шредер налил себе шотландского виски.

— А что собираются делать с оригиналом? Если это оригинал.

— Остерхёйз слышал, как Кепплер разговаривал по телефону с человеком, который согласился заплатить Ван Дехну за оригинал в два раза больше, чем предлагали вы. Ему показалось, что фамилия этого человека что-то вроде Аверхарт.

Шредер сжал челюсти, рука, державшая стакан, побелела.

— Эберхарт. Ральф Эберхарт. Это очень на него похоже — взять и тайно что-то отнять, а уж насолить мне для него особенное удовольствие. Что будем делать?

— Прежде всего надо провести химический анализ, проверить картину на подлинность. — Колчинский похлопал по своему дипломату. — Все необходимое для анализа у меня с собой. Мне нужно взять две пробы для сравнения. Обе диаметром в один дюйм. Одну с «Ночного дозора», а вторую с картины, про которую вы точно знаете, что она написана в шестнадцатом или семнадцатом веке. Это можно организовать?

— Конечно.

Когда Шредер вышел из комнаты, Колчинский подошел к окну. Взглянул на часы. С тех пор как Драго уехал, прошло восемнадцать минут.

Шредер вернулся с двумя образцами в разных конвертах, помеченных литерами 'А' и 'Б'. Колчинский открыл дипломат и вытащил деревянную подставку с двумя пробирками. Он установил ее на столе и вынул бутылочку с бесцветной жидкостью, запечатанную пробкой, и поставил ее на свет. Спектакль должен был удаться.

— Что это такое? — спросил Шредер.

— Раствор хлорной кислоты.