— То есть ты считаешь, она права? — резко спросил Витлок. — А я думал, ты как раз мог бы войти в мое положение.

— Я играю роль и адвоката, и дьявола-искусителя одновременно, К.В., — мягко ответил Колчинский и бросил сигарету в воду. — Я просто пытаюсь помочь тебе понять ее. Вершить правосудие — не мое дело, вы сами должны во всем разобраться. Единственный путь выйти из кризиса — это сесть вдвоем и спокойно все обсудить.

Витлок отвернулся и скрестил руки на груди.

— Что лучше мудрости? Женщина. А что лучше хорошей женщины? Ничего.

Колчинский с недоумением посмотрел на него.

— Чосер, писатель четырнадцатого века.

— Я знаю, кто такой Чосер. И понимаю, что он хотел сказать.

— Я тоже, временами.

Витлок медленно покачал головой.

— Она не желает отказаться от своей идеи, Сергей, и это меня приводит в отчаяние.

— Пойми, К.В. Это имеет свое объяснение.

— То есть?

— То есть она думает так же, как и ты. И из того, что ты рассказал, я делаю вывод, что она принадлежит к женщинам, которые очень уязвимы в сердечных делах.

— Ты хочешь сказать, она уступит?

— Не знаю, тебе виднее. Но я предупреждал, что не встаю ни на чью сторону.

Колчинский оглянулся — вспышки фейерверка осветили небо над Леблоном.

— И главное — не принимай решения, о котором будешь сожалеть всю жизнь и которое еще больше отдалит вас друг от друга.

— Я понял тебя, Сергей, спасибо.

Колчинский вернулся к скамейке и взял бинокль ночного видения. Он навел его на «Голконду» и сразу заметил на ее борту оживление. Двое матросов перегнулись через борт и травили штормтрап. Он посмотрел, что делается за «Голкондой». В пятистах ярдах от нее встала на якорь «Пальмира», там спускали на воду спасательную шлюпку. Он подозвал Витлока, протянул ему бинокль и включил маленький кран с бесшумным двигателем. Вместе с Витлоком они подвесили на крюк аппарат для подводного плавания и осторожно опустили его на воду. Колчинский зафиксировал кран и переключился на акваланги. Дыхательный аппарат действовал по замкнутому циклу, выделяя из отработанного воздуха кислород, который вновь поступал в баллоны. Пузырей, таким образом, не было. Ремни дыхательной сумки они укрепили на груди, на спину надели двухлитровые баллоны с сильно сжатым кислородом, натянули резиновые перчатки и спустились в воду. Прополоскали маски в море, чтобы не запотевали, надели их и подплыли к аппарату для подводного плавания. Колчинский забрался в первое отделение, Витлок осторожно устроился позади него, стараясь не задеть три пятнадцатифунтовые мины с присосками, которые лежали у его ног. Вставил в рот дыхательный шланг и открыл клапан. Пришлось вдохнуть несколько раз, пока он не привык к чистому кислороду. Затем, наклонившись вперед, он стукнул Колчинского по плечу и поднял большой палец вверх: готов, мол. Колчинский нажал кнопку на панели перед собой, сняв аппарат с крана, запустил двигатель; они опустились под воду и включили огни.

Лаваль вышел на мостик, спустился по лестнице на палубу, закурил и стал ждать, когда к «Голконде» пришвартуется шлюпка. Со шлюпки бросили конец, один из матросов поймал его и крепко привязал к поручням. Со шлюпки по штормтрапу поднялись на борт трое. Серую сумку нес низенький человек с жесткой шевелюрой и задубевшей на солнце загорелой кожей.

— Меня зовут Ли О'Брайен, я капитан «Пальмиры», — представился он по-английски с сильным австралийским акцентом. — А вы Драго?

Лаваль физически ощутил выгодность положения, если он воспользуется именем Драго, и кивнул. Не обращая внимания на протянутую руку, он ткнул в сумку:

— Это товар?

О'Брайен бросил сумку к ногам Лаваля.

— Проверь, — приказал Лаваль матросу, который подобрал сумку. — Должно быть восемнадцать килограммов героина. Я хочу убедиться, что здесь ни граммом меньше.

Матрос исчез в одном из люков.

— Я не в курсе, если там чего и не хватает, — резко сказал О'Брайен.

— Тогда вам не о чем волноваться. Колумбийцы не станут обвешивать. — Лаваль показал на салон: — Пойдем выпьем, пока там проверяют.

О'Брайен прошел в салон и с благоговением огляделся:

— О Господи, вот это красота!

— Что будешь пить? — спросил Лаваль, стоя у бара.

— Пиво.

О'Брайен сел и уперся локтями в стойку бара.

— Я еще никогда не перевозил наркотики. Только контрабанду. Курсировал между Гаваной и Майами пару лет назад.

— Наркотики во много раз увеличивают оборот.

— Похоже, что так. Ты ведь не из этих мест?

— Да.

О'Брайен только пожал плечами, услышав столь лаконичный ответ Лаваля, и сделал большой глоток холодного, как лед, пива.

— На что же похож Карнавал? Я слышал, это грандиозное зрелище!

— Он благоприятствует делам.

— Верно, — сказал О'Брайен с усмешкой.

Один из матросов выбежал в салон и заговорил с Лавалем по-португальски.

— Возьми двух надежных людей и подготовь мое снаряжение, — ответил Лаваль по-английски, вытащил из кобуры вальтер и нацелил его на О'Брайена. — Ты что задумал?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — ответил О'Брайен, его глаза расширились от страха. — Я же сказал тебе, я понятия не имею об этих наркотиках...

— Я говорю не о наркотиках! Около «Голконды» под водой заметили свет. Что за игру ты ведешь?

— Я ничего не знаю об этом. Честно, ничего.

Лаваль наставил ствол прямо между глаз О'Брайена:

— Я дважды повторять не буду.

— О Господи всемогущий, мистер Драго, клянусь, я ничего не знаю. Прошу вас, поверьте, ничего не знаю!

— Я разберусь с тобой позже, — пробормотал Лаваль, соскочил с табурета и помчался на палубу, где незамедлительно ткнул в двух матросов с «Пальмиры», которые сопровождали О'Брайена. — Отведите их в салон. Присматривайте за ними.

Подручный Лаваля начал грубо толкать их в спину. Оба обернулись к Лавалю, протестуя против подобного обращения.

— Пристрелю первого же, кто откроет рот, — отрезал Лаваль.

Больше никто из них не промолвил ни слова, и их увели.

Матросу, который стоял на мостике, Лаваль кивнул на двух других в аквалангах, с ружьями для подводной охоты и приказал:

— Как только они будут за бортом, включить все огни.

— Да, сэр.

— Готовы? — обратился Лаваль к ныряльщикам. Те подняли большой палец вверх.

— Пошли!

Витлок при свете дискообразного фонарика на резиновой ленте, закрепленной на его голове, пристраивал последнюю мину к корпусу «Голконды», когда на ее мостике включили два мощных подводных прожектора. И тут же в воде оказались двое аквалангистов и поплыли к нему. Витлок настраивал часовой механизм, малейшая ошибка была чревата преждевременным взрывом. Деваться ему