разговаривать.

— Мистер Шредер не продает «Голконду»! — взорвался Диетл, его лицо покраснело от гнева. — А теперь либо убирайся отсюда, либо я тебя арестую за незаконное вторжение на частную яхту.

— Ладно, ладно. Ухожу.

Грэхем незаметно вытащил мину из мягкого кожаного мешочка и, прежде чем подняться, прилепил ее под шляпку кнехта, на котором сидел.

— Скажи Марти, что я заходил, слышишь? Он найдет меня в отеле «Палас», если что надумает.

Диетл свирепо посмотрел в спину Грэхема и повернулся к охранникам, ругая их на чем свет стоит за то, что оставили ворота открытыми. Они пытались доказать, что ворота были закрыты, но тот их и слушать не хотел и приказал немедленно запереть ворота за Грэхемом.

Отъехав подальше от «Голконды», Грэхем бросил кепку на сиденье машины, включил приемник, нашел музыку и всю дорогу к гостинице напевал себе под нос.

Группа туристов проходила регистрацию в гостинице. Грэхем взял ключ и пошел к лифту, пробираясь между чемоданами. Он нажал кнопку и отступил назад. Неожиданно кто-то сдвинул ему кепку на затылок.

— Нравится Рио, Дьюейн?

Грэхем оглянулся и при виде Колчинского расплылся в улыбке.

— Сергей? Когда ты приехал?

— Часа два назад, — ответил Колчинский. — Я остановился в гостинице «Каесар-парк».

Они вошли в лифт, и Грэхем нажал на кнопку седьмого этажа.

— Ну и чем ты занимался, приняв свой любимый образ?

Грэхем коротко рассказал, что произошло на борту «Голконды».

Колчинский усмехнулся:

— Ты просто прирожденный техасец!

— Не пойму, это комплимент или оскорбление? — сказал Грэхем, останавливаясь перед своим номером и вставляя ключ в замок. — Сабрины пока нет. Она появится ближе к вечеру.

— А где она?

— Через минуту все объясню. Сперва избавлюсь от этой ужасной одежды.

— А К. В. здесь?

Грэхем открыл дверь.

— Должен быть здесь.

Колчинский осмотрел номер:

— Неплохо. Очень неплохо.

— А как же иначе, ведь номер для молодоженов! — проворчал Грэхем.

Колчинский усмехнулся и сел.

— Позвоню К.В., встретимся где-нибудь у бассейна. День слишком хороший, чтобы сидеть в четырех стенах.

— Сабрина записала его номер. Он где-то у телефона, — донесся из спальни голос Грэхема.

Колчинский нашел телефон Витлока и позвонил ему. Но тот не ответил. Тогда он позвонил на коммутатор и попросил найти его.

Витлок позвонил из бассейна. Колчинский сказал, что через несколько минут они к нему спустятся. Грэхем переоделся в синие шорты и белую футболку, и они на лифте спустились в фойе.

Витлок помахал им. Он был в плавках, на шее висело полотенце. Они направились к тенту и сели под ним. Подошел официант, и они сделали заказ.

— У тебя безмерно счастливый вид, — сказал Колчинский, вытирая шею платком.

— Стараюсь изо всех сил, — улыбаясь, ответил Витлок.

Официант принес заказ, и Грэхем подписал чек.

Колчинский, пренебрегая стаканом, стал пить пиво прямо из бутылки. Вытер пену с губ и спросил:

— Кто-нибудь собирается меня ввести в курс последних событий?

Они стали по очереди рассказывать об утренних происшествиях.

— Значит, ты еще не изучил план дома? — спросил у Грэхема Колчинский.

— Нет.

— Я прихватил все с собой, — сказал Витлок, показывая на карты Силвы, лежавшие перед ним на столе. Они были свернуты в рулон и перевязаны ленточкой. — Нарисовано не слишком хорошо, но очень подробно.

Грэхем снял ленточку и сел поудобнее, собираясь углубиться в изучение схем.

— Что за яхту ты нанял? — спросил Колчинский Витлоха.

— Яхта довольно старая, но двигатель в прекрасном состоянии. Это первое, что я проверил. — Витлок отпил пива. — Были какие-нибудь проблемы с оборудованием, которое я заказал прошлой ночью?

— Абсолютно никаких. К тому времени как я приехал в аэропорт Кеннеди, все уже было погружено в самолет. Они в аэропорту, в двух ящиках, на яхту их можно доставить, не вызывая подозрений.

— Какие новости от второй ударной? — спросил Грэхем.

— Они попытаются захватить тюрьму сегодня в полночь по местному времени. — Колчинский взглянул на часы. — Это около шести часов вечера.

— И какие шансы на успех? — спросил Витлок.

— Хорошие. Им предоставлена свобода действий в отличие от вас, когда вы вытаскивали Мастерсона из Марокко. С Марокко у ЮНАКО есть соглашение о сотрудничестве. Ливия же, напротив, отказывается сотрудничать с нами.

— Какие-нибудь шаги предпринимаются в этом направлении? — Грэхем оторвался от схем.

— Ребята применят оружие, если не будет другого выхода. Но это не значит, что они могут изменить план «Рембо».

Витлок оттолкнул от себя пустой стакан и поднялся:

— Сергей, уже три часа. Нам еще сегодня многое надо сделать.

Колчинский кивнул и легонько похлопал Грэхема по плечу:

— Удачи тебе, Михаил.

— Ага, — пробормотал Грэхем машинально.

— Счастливо повеселиться, Майк, — сказал Витлок с чуть заметной улыбкой, зная, как ненавистны Грэхему всякие вечеринки.

— Ага, — повторил Грэхем, не отрываясь от своих схем.

Витлок и Колчинский весело переглянулись и пошли в фойе. Грэхем изучал карты еще пятнадцать минут, пока не убедился, что все запомнил, затем позвал официанта и заказал еще бутылку «Перрье».

— Ты скоро? — прокричал Грэхем, стоя под дверью ванной.

— Через пять минут, — откликнулась Сабрина.

Грэхем в отчаянии покачал головой — Сабрина уже целый час сидела в ванной.

— А ты готов? — спросила она.

— Давно, — ответил он, заваливаясь на кровать и подкладывая руки под голову.

— Ты надел рубашку, которую я тебе купила?

— Да, — сказал он, поморщившись.

Голубую рубашку в красную и желтую полоску впору бы носить Дьюейну. Он также повязал цветастый платок, который свободно болтался у него на шее, надел джинсы, легкие туфли, а также белую кепку с длинным козырьком, на котором красовалась надпись. Это был подарок Сиобан, и он чувствовал, что кепка вполне отвечает духу Карнавала.

— Сиобан оказалась довольно милой при более тесном знакомстве, — неожиданно сказала Сабрина. — Вчера мы видели только фасад.

— Да? — пробормотал Грэхем.

— У нее было трудное детство. Ее мать была алкоголичкой, и ее воспитывал, как мог, отец. Когда он умер, она убежала из дома и пристала к шайке карманников, промышляющих в фавелах. Шайку разогнали, а ее отправили домой, где она узнала, что ее мать снова вышла замуж. Отчим тоже был алкоголиком. Он бил