мероприятие проводить в августе, то здесь будет самая настоящая адская жара.

– Я мог бы рассказать о том, как чертовски тяжело всю жизнь вкалывать на этих чертовых нефтяных промыслах, – подхватил Эдди Болт.

Дебаты по вопросу освещения других периодов истории разгорелись не на шутку. Дженни Марлоу высказалась за представление в лицах Бостонского чаепития и подписания Декларации Независимости, хотя во времена, когда происходили оные события, в этих местах проживало лишь несколько полуголодных индейцев.

– Я знаю, но это все славное прошлое, а мы часть Америки, как и Бостон, – доказывала Дженни.

Дженни всех взяла измором (это было в ее характере), и Сонни убедили сыграть роль Бенджамина Франклина.

Почти единогласно было решено, что программа подготовки должна включать как можно больше войн и что праздник следует завершить нефтяным бумом двухлетней давности. Если же увенчать его нынешним кризисом, то огорчатся как сами исполнители, так и зрители, и без того разорившиеся после спада бума.

– На мой взгляд, надо построить макет банка, и апофеозом послужат сцены, где люди стреляются или режут друг другу глотки, – проговорил Сонни, ловя себя на мысли, что с увеличением его долга из него все больше прет юмор висельника.

Несмотря на эти его слова, предложение завершить праздник показом нефтяного бума комитет принял с только одним отрицательным голосом. Было решено, однако, что вместо нефти из фонтана будет бить подкрашенная вода. Отрицательный голос, разумеется, принадлежал Дуэйну.

– Ну давайте остановимся на нефти, – умолял он. – Ко времени проведения нашего праздника она окажется дешевле воды.

– А я думаю, что заключительная сцена должна походить на торжественный выход на родео, – высказалась Дженни. – Но вместо лошадей мы все появимся на «кадиллаках». Это будет достойным концом, символизирующим процветание.

– К тому времени придется изъять все «кадиллаки» в городе, – сердито заметил Дуэйн, недовольный тем, что никто не поддержал его предложение по завершению праздника на печальной ноте.

Он уже собирался перенести заседание ввиду отсутствия кворума, как появилась Сюзи Нолан с пугающе новой прической. Она подстриглась и посеребрила свои каштановые волосы сединой на манер Тины Тернер Кроме того, она очень энергично работала челюстями, вгрызаясь в жевательную резинку. Последнее еще меньше, чем прическа, вязалось с ее стилем. Это, конечно, мелочи, но на душе у Дуэйна заскребли кошки.

Следом за Сюзи вошел Бастер Ликл с преподобным Дж. Дж. Роули. Бастер, помимо того что он являлся членом совета, был еще и местным торговым королем. В Талиа и соседних городах ему принадлежало несколько предприятий различного профиля, включая «Молочную королеву». Это был невысокий и энергичный человек, любивший в свободное время заняться историческими изысканиями.

Дж. Дж. Роули отличали натруженные руки и напор, благодаря которому он пролез в комитет невзирая на слабые возражения других местных представителей культа. Дж. Дж., ощутившему потребность принять духовный сан, а не предаваться порочной жизни, состоящей из похоти и алкоголизма, возглавил баптистскую фракционную группу, называющую себя белобаптистами. Дуэйн так и не выяснил, что, собственно, проповедуют белобаптисты, но как бы там ни было, занимались они этим истово. Одно время символ веры белобаптистов привлек в свое лоно многих женщин Талиа, отказавшихся от прежнего вероисповедания.

Едва Дж. Дж. и Бастер уселись, вошли Ральф Ролф, местный скотовод, и Дженни Марлоу. Она всегда стриглась коротко, под мальчика, чтобы волосы не мешали подавать мячи. Они и на этот раз были короткими, но торчали в разные стороны острыми пучками. Также Дженни сильно подвела глаза ярко- синими тенями.

– Итак, собрались вроде бы все, – начал Дуэйн упавшим голосом. Ему очень хотелось знать, что же означают эти новые прически. Когда Карла меняла свои, обычно это означало, что она завела нового друга.

Больше всего ему, однако, не понравилось, что комитет собрался в полном составе и заседание может затянуться. В таких случаях споры вспыхивали, как сухая трава в степи. Одна мысль об этом лишала его сил и делала вялым.

– Наше заседание, леди и джентльмены, должно быть кратким, – деловито продолжал он. – На следующей неделе поступают в продажу тенниски, пепельницы и бамперные наклейки.

Поскольку никто из присутствующих не проявил никакого интереса к данному вопросу, Дуэйн перешел к следующему.

– В первую очередь, мы должны проголосовать вот по какому вопросу: следует ли нам приглашать со стороны человека, который занялся бы организацией праздника? Уже через месяц начнутся репетиции.

Комитет опять слабо прореагировал на слова Дуэйна. Вопрос приглашения постороннего человека для управления таким сложным делом не особенно-то их волновал. У Дуэйна возникло желание отхлестать их, как Шорти, перчаткой.

– У меня есть один человек на примете. Он из Бруклина и организовывал нечто подобное в округе Трокмортон, и там остались очень довольны им.

– Этот Бруклин около Тайлера или где-то еще? – полюбопытствовал преподобный Роули.

– Это один из районов Нью-Йорка, – просветил его Дуэйн. – Ему помогает группа из трех человек со спецэффектами. Нам потребуется небольшое световое шоу для Сотворения мира.

– Всевышний не пользовался электричеством, – заметил Дж. Дж., считавший своим долгом исключение из программы всевозможных представлений, могущих привести к произвольному толкованию Библии.

– Он воспользовался молнией, – вставил Сонни. – Это и есть электричество.

– Но он не прибегал к услугам никого из Бруклина, что в Нью-Йорке, – настаивал Дж. Дж. – Этот человек может оказаться католиком.