течению от Ромоно. Именно поэтому нам пришлось отправить наше судно еще дальше. Думаю, сейчас до водопадов примерно тридцать пять километров. Там придется переправлять лодки волоком, а с таким слоном нам не справиться. Каноэ мы перетащим, а разгруженную моторку столкнем в водопад. Может быть, она и уцелеет, ведь высота водопада всего пять метров.

Скоро вода была вычерпана, и утлая посудина неторопливо заскользила по реке. Лодку несло течением, и шестеро гребцов не слишком напрягались. Взошла луна, ласковым сиянием осветившая водную гладь. Вокруг царили тишина и покой.

Пять часов спустя, когда Гамильтон подвел лодку к левому берегу, впереди отчетливо послышался шум водопада - конечно, не рев Ниагары, но все-таки впечатляюще. Лодку привязали к деревьям. Предстояло перетащить все имущество примерно на сотню метров. Сначала отнесли продовольствие и снаряжение, потом оба каноэ и три кастрюли для вычерпывания, в надежде, что моторка уцелеет при падении.

Гамильтон и Наварро забрались в каноэ и направились к тому месту, где в сотне метров ниже водопада вода переставала пениться. Они потихоньку гребли, стараясь удерживать каноэ на одном месте, и вглядывались в сторону водопада. Рамон должен был позаботиться о лодке.

Примерно полминуты они видели только коричнево-белую гладь реки Смерти, обрывающуюся вертикально вниз. Потом показался нос лодки, нерешительно задержался на месте, и неожиданно лодка рухнула вниз, с шумом ударилась о воду, подняв фонтан белых брызг, и скрылись из виду. Несколько секунд спустя она вынырнула на поверхность, даже не перевернувшись.

Почти до краев полная воды, старая калоша неторопливо поплыла вниз по реке. Гамильтон и Наварро без труда отбуксировали ее к левому берегу. Теперь оставалось только вычерпать воду.

Ярко освещенное судно на воздушной подушке стояло на якоре посреди реки. Горели навигационные и палубные огни и свет в каюте. Келлнер и Хиллер были близки к отчаянию. Ожидаемое прибытие вертолета задерживалось уже на пятнадцать часов, и начинало казаться, что если он не появится прямо сейчас, то вряд ли вообще когда-нибудь появится. Собственное положение их не волновало: спустившись вниз по течению реки до ее слияния с Арагуаей, они вновь оказались бы в цивилизованном мире. Они были готовы ждать до бесконечности, и для этого имелись веские основания: оба верили, что с Гамильтоном экспедиция не может просто так исчезнуть. Именно поэтому судно было освещено, как рождественская елка. При такой иллюминации вертолет просто не мог не заметить его в темноте.

Келлнер и Хиллер, оба с автоматами наизготовку, стояли на кормовой палубе и напряженно прислушивались в надежде расслышать отдаленный шум вертолета. Но не уши, а глаза дали Келлнеру ответ, ради чего он так долго ждал. Он бросил взгляд вверх по реке, вгляделся пристальнее, затем включил и повернул мощный поисковый прожектор.

Лишенная былой силы, но уверенно направляемая старая моторная лодка и два каноэ только что вывернули из-за поворота реки Смерти.

Каюта судна была роскошно меблирована, несмотря на неизбежные в данном случае скромные размеры. Бар поражал великолепным выбором напитков и пользовался огромной популярностью. При взгляде на пассажиров разбившегося вертолета создавалось впечатление, что они чудом выскользнули из когтей смерти. Настроение у всех было приподнятое, почти праздничное, и дух покойного Хеффнера не мог омрачить всеобщей радости.

- Какие-нибудь проблемы ночью были? - спросил Гамильтон у Келлнера.

- Да в общем, никаких. Около полуночи подъехали два каноэ с индейцами, но мы направили на них прожектор, и они тут же вернулись на берег.

- Не стреляли?

- Нет.

- Хорошо. Наша главная задача на завтра - преодолеть пороги. Индейцы называют это место Хоэна.

- Пороги? - удивился Келлнер. - Но на карте не отмечено никаких порогов.

- Верно. И тем не менее они существуют. Сам я их не проходил, но видел с вертолета. Вроде бы ничего особенного, но кто знает? У вас есть опыт прохождения порогов?

- Очень небольшой, - признался Келлнер. - Ничего такого, что не могла бы преодолеть обычная лодка.

- Насколько я слышал, лодки там проходят.

- Тогда чего волноваться? Судно на воздушной подушке способно преодолеть пороги, о которые разобьются надежды любой другой лодки, построенной человеком.

В разговор вмешался Серрано:

- Зная вас, сеньор Гамильтон, я подумал, что вы прикажете немедленно отправляться в путь. Ночь сегодня ясная, луна яркая. Прекрасное время для плавания. Или к таким судам, как наше, более подходит слово 'полет'?

- Прежде всего нам нужно хорошенько отдохнуть. Завтра будет тяжелый день. До порогов Хоэна около ста пятидесяти километров. За какое время мы преодолеем это расстояние, Келлнер?

- Часа за три. При желании - даже быстрее.

- Пороги не следует проходить ночью. И вообще, только сумасшедший отправится туда в такой темноте. Не забывайте, там живут хорена.

- Хорена? - спросил Трейси. - Еще одно индейское племя?

- Да.

- Такое же, как чапаты?

- Совсем не такое, как чапаты. Образно говоря, хорена - это римские львы, а чапаты - христиане. Хорена для чапатов - хуже смерти.

- Но вы говорили, что мускиа...

- А Мускиа для хорена то же самое, что хорена для чапатов. Во всяком случае, так утверждают. Спокойной ночи!

- Пороги! Впереди пороги! - закричал Рамон.

В течение двух с половиной часов судно двигалось со скоростью около пятнадцати узлов по совершенно спокойной реке, и хотя видимость была неважной из-за сильного дождя, причин для беспокойства не возникало. Но теперь обстановка разительным образом изменилась. Сначала едва различимые сквозь пелену дождя, они с пугающей внезапностью стали видны даже слишком отчетливо, эти зазубренные, изъеденные водой, выпирающие из ложа реки камни. Если верить глазам, здесь были сотни камней, и они перекрывали реку по всей ее ширине, а между ними бурлила и пенилась вода. Судно, замедлившее ход в точке, где еще можно было удерживать контроль за направлением движения, почти сразу ринулось в этот огромный кипящий котел.

Келлнер был несправедлив к себе, когда утверждал, что имеет небольшой опыт преодоления порогов. С точки зрения наблюдателя-непрофессионала, он действовал мастерски. Рычаги управления будто танцевали джигу под его руками. Он больше не отводил дроссель до упора, а все время варьировал его положение между средними оборотами и полным вперед, что при данной скорости могло показаться безрассудным, но только показаться. Поступая так, не обращая внимания на воздухопроводы и поддерживая давление воздушной подушки на максимальном уровне, он мог с большей легкостью избегать резких изменений курса, при которых грозила опасность пробить борта. Келлнер намеренно направлял судно через наименее опасные скалы. Но и здесь ему приходилось выбирать, ища более гладкие камни и избегая зазубренных, которые при такой скорости разорвали бы даже сверхпрочный опоясывающий фартук, что привело бы к исчезновению воздушной подушки и превращению судна в обычную лодку, которая бы вскоре