– Я полагаю, что в любом случае речь пока не идет о том, чтобы трогать Харрисона, – высказался Том Паркер.

– Нет, пока мы не возьмем Фоссея и Саважа, – покачал головой Резник.

– Посмотрим, что произойдет, когда мы потрясем их дерево. – Грэхем Миллингтон не удержался от того, чтобы не засмеяться.

– А Грайс и Грабянский? Если они узнают, что мы взялись за их информаторов, они тут же исчезнут.

– Грайса мы возьмем, как только он выйдет из своей квартиры, – пояснил Резник.

– А другой? Грабянский?

– У нас, – впервые заговорил Норман Манн, – у вашего главного инспектора и у меня, есть определенные планы в отношении Грабянского.

Примерно в пятидесяти метрах от дома Фоссея по другую сторону дороги остановился автомобиль, не имеющий опознавательных знаков. Миллингтон откинулся на сиденье и включил радиосвязь.

– Заняли позицию?

– Готовы.

– Прикрытие?

– Трое полицейских в форме.

Миллингтон посмотрел на свои часы: без двадцати семь. Было известно, что Фоссей никогда не выходил из дома раньше восьми. Утренняя газета торчала из почтового ящика. На ступеньке стояло две пинты молока. «Одно из преимуществ жизни в таком районе, – подумал Миллингтон. – Нам доставляют молоко не в бутылках, а в картонных пакетах, причем не раньше одиннадцати часов».

Миллингтон взял рацию, чтобы уточнить, как дела у Дивайна, дежурившего около дома Саважа.

– Вы уверены, что он не выходил?

– Насколько нам известно, – Дивайн вытер локтем конденсат со стекла автомобиля, – его машина здесь.

– Свет в доме есть?

– Нигде нет.

– Боже, – вздохнул Миллингтон, – нам не нужен один Фоссей, нужны сразу оба. – Он снова взглянул на часы. – Если он не попытается выйти, подождите пару минут.

– Хорошо, сэр, – ответил Дивайн и отключил связь. У Саважа был домик в фешенебельном районе близ канала. Здесь в основном жили молодые чиновники со сверхмощными автомобилями и небольшими лодками и яхтами, которые стояли в маленькой гавани. Дивайн знал, что узкие кирпичные здания, расположенные здесь, рекламировались как дома, «построенные по индивидуальным планам с хорошей архитектурой».

– О чем вы думаете? – спросила Линн Келлог, сидевшая рядом с Дивайном.

– Не знаю, смогу ли я привыкнуть когда-нибудь но всем этим штучкам.

– Что?

– К этим кроватям на воде, к корабликам.

– Вы думаете, что Саваж там?

Дивайн снова протер запотевшее стекло. Еще шестьдесят секунд, и они выяснят это.

Грэхем Миллингтон дотронулся до плеча Нейлора и кивком головы указал на дом.

– Сэр?

– Поехали.

Нейлор развернулся и остановился в конце дороги, ведущей к парадной двери. Как только машина была поставлена на ручной тормоз, он и Миллингтон быстро вышли из автомобиля и направились к дому. Не прошли они и пяти метров, как дверь открылась и они увидели стоявшую в дверях жену Фоссея в халате поверх широкой шелковой пижамы. Она с трудом пыталась вытащить из почтового ящика засунутую туда газету. С первого взгляда она узнала Миллингтона и устремилась обратно в дом, крином извещая мужа.

Нейлор оказался более быстрым, чем сержант. Он просунул ногу в дверь, не давая миссис Фоссей захлопнуть ее.

– Ллойд, Ллойд! Это полиция!

Изнутри доносился шум по крайней мере двух радиоприемников, настроенных на разные волны, хлопание дверей и тяжелых шагов по лестнице.

Нейлор протянул свое удостоверение в щель.

– Я констебль-детектив Нейлор, – заявил он, – а это сержант Миллингтон. У нас ордер на…

– Осторожно! – закричал Миллингтон и ударил левым плечом в дверь, так что она распахнулась, отбросив молодую жену Фоссея к подножию лестницы.

Хозяин дома собирался выбраться наружу через створки окна, на ходу застегивая молнию на брюках. Под мышкой он зажал портфель, в другой руке держал ключи от машины. Ботинок на ногах не было.

– Ллойд Фоссей… – начал Миллингтон, но тот не слушал. Тем лучше. Сержант бегал теперь не так быстро, как пять лет назад, но на короткие дистанции его хватало. Одной рукой он схватил Фоссея за ворот