Другой случай был позднее, когда Харрисона уже перевели в отделение уголовного розыска. Он и Резник принимали участие в облаве на складе в районе, где, как подозревалось, хранились ворованные вещи. Они захватили там бежавшего из заключения рецидивиста, за которым местная полиция охотилась уже несколько месяцев. Как они ни старались, полиция не могла повесить на него ничего такого, что могло бы быть принято как доказательство.

«Не будь таким правильным, Чарли, – сказал тогда Харрисон. Это было однажды утром в питейном заведении недалеко от Бридлсмит-Гейт. – Для пользы дела давай считать, что он сделал признание, которое я слышал. Ты его слышал также».

«Нет, Джефф, – ответил Резник. – Я этого не сделаю» Два воспоминания, яркие, как Божий день.

– Джефф.

Они пожали друг другу руки, и Харрисон предложил Резнику стул, чашку чая, сигарету. Резник сел, отказавшись от всего остального.

– Ты так и не куришь, не тан ли? – Харрисон выбросил окурки из пепельницы в металлическую корзину для мусора и закурил новую сигарету. Он все еще работал в уголовном розыске и был теперь инспектором, как и Резник.

– Том Паркер говорит, что вы интересуетесь этим ограблением.

– Пока не знаю. Может, да, а может, и нет. – Резник наклонился вперед, пожал плечами.

– Я сделал для вас копию докладной. Туда ездил молодой сержант Федерстоун. Сейчас его нет здесь, а то ты смог бы поговорить с ним.

– Ты сам не был там? – Резник засунул коричневый конверт в боковой карман.

– Не видел никакого смысла. Все очень просто. Обычный случай.

– Ты не будешь возражать, если я съезжу туда? Харрисон стряхнул пепел с сигареты и откинулся назад, поставив стул на задние ножки.

– Как будет угодно.

– Спасибо, Джефф. – Резник поднялся.

– В любое время, Чарли. – Стул опустился на все четыре ножки. – Мы как-нибудь должны выпить по стаканчику.

– Конечно, – ответил Резник, направившись к двери.

– Если вы что-то обнаружите, – сказал Харрисон, – извести меня, ладно?

– Можешь на меня рассчитывать.

После того как ушел Резник, Джефф Харрисон не трогался с места, пока не докурил сперва одну, а затем и другую сигарету. «Что же этакое было в Чарли Резнике, что делало его таким особенным? С его неглаженой рубашкой и завязанным наизнанку галстуком?»

Грабянский попытался представить себе, как Грайс проводит послеобеденное время. Он воображал его сидящим в зале почти пустого кинотеатра, жующим попкорн и старающимся изо всех сил не замечать храп и возню в окружающем его полумраке. Последним фильмом, который видел Грабянский, был «Захват-22». Он просмотрел только самое его начало, когда кровь и внутренности разлетелись по фюзеляжу аэроплана. Это живо напомнило ему военные истории отца, которые не переваривал его желудок. Он отправился в туалет, склонился над унитазом, спустил воду, бросив в нее надорванный билет, и вышел из кинотеатра.

– Джерри!

Грайс стоял около входа в гостиницу под надписью, обещавшей цветные телевизоры и душ в каждом номере. Его кулаки были засунуты в карманы дубленки, а жиденькие волосы зачесаны набок.

– Шагай сюда!

Грабянский забрался на переднее сиденье почти нового «воксхолла» вишнево-красного цвета, который стоял у обочины.

– Ты сменил машину, – покрутил он головой, когда Грайс влился в медленно двигавшийся поток автомобилей.

– Ты сегодня наблюдателен, – резко произнес Грайс. Он нажал ладонью на сигнал и, обогнав несколько машин, развернулся.

– Ты что, нервничаешь? – удивился Грабянский. Грайс засмеялся.

– Почему ты тан думаешь?

– Я же вижу.

Грайс проскочил впритирку между молоковозом и ограждением.

– Что бы это ни было, – заметил Грабянский, упираясь обеими руками в панель, – ты не должен так резко на все реагировать.

– А ты думаешь, он доставляет молоко в это время дня? Уже больше трех часов пополудни. По-твоему, он торопится, или слишком запаздывает, или еще что? – Он взглянул на Грабянского, поудобней устраивающегося на своем сиденье. – Ты знаешь, что упираться в панель – наилучший способ сломать себе руки? Мы ударяемся во что-то, ремни безопасности нисколько не помогут твоим рукам, и они спокойно ломаются. Бац – и все!

Грайс оторвал руки от баранки и громко хлопнул в ладоши.

– Как далеко мы едем? – спросил Грабянский. Ему приходилось все время сидеть, согнув спину, иначе его голова упиралась в обшивку потолка.

– Расслабься, – успокоил его Грайс, – мы уже почти на месте.