Куда ни посмотришь, всюду запустенье. На крылечках лачуг сидели без дела босоногие детишки в лохмотьях, со скукой пялили на него свои огромные глаза. Правда, когда его машина неожиданно для них появлялась из-за угла, Эрл успевал заметить, что они весело играют в разные игры — скачут через веревочку, прячутся друг от друга. Но едва завидев черно-белый автомобиль и сидящего в нем мужчину в широкополой шляпе, они мгновенно замирали и следили за ним с пустым выражением на лицах.

Вскоре он миновал «похоронное бюро Фуллера» — самое большое здание в негритянском квартале. Это был старый особняк, построенный еще тогда, когда здесь под сенью вязов жили белые. Чуть дальше стояло другое внушительное сооружение — церковь, обшитая белыми досками. Наконец Эрл добрался до тенистой улицы, где обосновались семьи негров, принадлежащих к среднему классу.

Дом Паркеров, третий по правой стороне, тоже был обшит деревом. Он был маленький, но аккуратный и ухоженный, с крылечком и решеткой, увитой глицинией. Миссис Паркер руководила церковным хором. Ее супруг, Рэй, был единственным чернокожим служащим в компании, владевшей сетью бензоколонок.

Не увидев возле дома Паркеров полицейских машин, Эрл испытал одновременно радость и тоску. Это означало, что он сможет поговорить с хозяевами с глазу на глаз, без вмешательства оравы тучных белых мужчин с эмблемами и револьверами, что, очевидно, испугало бы Паркеров или, по меньшей мере, вынудило их вести себя настороженно. Однако в этом случае ему придется самому сообщать родителям о смерти их дочери. Пожалуй, следует вызвать священника.

Суэггер припарковал машину и почувствовал на себе чей-то взгляд. На крыльце стояла мать Ширелл. Ее темно-коричневая кожа приобрела пепельный оттенок, лицо осунулось, как у больной, грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Приблизившись к женщине, Эрл снял шляпу.

— Миссис Паркер…

— Вы нашли мою дочку?

— Миссис Паркер, сядьте, пожалуйста. Я, с вашего позволения, позову священника.

— Господин Эрл, скажите, что с ней, прошу вас. О Господи всемогущий, говорите же.

— Мэм, мне очень жаль. Ваша дочь погибла. Мы нашли ее тело в двенадцати милях от города, в стороне от дороги.

— Боже мой, — запричитала женщина. — Боже мой, Боже мой, Боже мой! За что ты ниспослал мне такое испытание? Он ведь знает, как я люблю его. Господи, я люблю тебя, Господи. Воистину люблю.

Всхлипывая, она начала раскачиваться на стуле. Бытовало мнение — и Эрл почти верил этому, — что негры не способны переживать горе и душевные муки так, как белые. Говорили, будто у них ущербная психика. Но миссис Паркер страдала так же, как страдала бы любая белая женщина. Горе захлестнуло ее. Подобное выражение скорби Эрл наблюдал, когда воевал на Тихом океане: так убивались по потерянным друзьям солдаты. Эрл подумал о сыне, и у него защемило сердце, словно он потерял своего мальчика. Ему хотелось дотронуться до бедной женщины, попытаться хоть как-то утешить ее, но могло ли помочь прикосновение человека с другим цветом кожи?

— Я вам очень сочувствую, мэм. Пригнув голову, Эрл вошел в дом. Внутри было сумрачно и опрятно. Он нашел телефон, снял трубку.

— Коммутатор!

— Бетти, говорит Эрл Суэггер.

— Эрл, что ты делаешь в негритянском квартале? Эго же номер миссис Паркер!

— У них неприятности. Соедини меня со священником Хейрстоном.

Бетти переключила номер, и Эрл сообщил Хейрстону о случившемся. Тот пообещал, что через несколько минут будет у Паркеров с сестрой хозяйки и ее теткой. Эрл вышел на крыльцо, где сидела безутешная мать.

— Как умерла моя дочь, господин Эрл?

— Ужасная смерть. Похоже, ее кто-то задушил или забил до смерти. Однако, думаю, она недолго мучилась.

— Ее… ну, вы понимаете…

— Боюсь, что да, мэм. Эти скоты распаляются и не контролируют себя.

— О Господи, — промолвила миссис Паркер. — Он отнял у нас все. Все без остатка.

— Ваша девочка теперь на небесах; она больше не страдает, — сказал Эрл. — Завтра вас навестит полиция. Спросят, в котором часу она ушла из дому, с кем, кто ее друзья.

Женщина взглянула на Суэггера.

— Господин Эрл, им плевать на негритянку. Они не станут ничего выяснять. Им все равно.

Эрл промолчал. Замечание миссис Паркер было верно, но только в отношении шерифа Блу-Ай.

— Видите ли, мэм, поскольку преступление совершено за чертой города, расследованием придется заняться полиции штата. А уж я со своей стороны постараюсь, чтобы преступник был найден. Мы поймаем его, кто бы он ни был, ясно? Клянусь, пока я хожу по земле, мы распутаем это дело.

— О Господи, — повторила женщина, поднося к заплаканному лицу платок из тонкой дорогой материи.

— Миссис Паркер, я знаю, вам тяжело сейчас, но мне надо задать вам два-три вопроса, чтобы начать расследование. Пожалуйста, сосредоточьтесь. Постарайтесь отвечать полнее. Тем самым вы поможете вашей дочери.

Женщина молча кивнула.

— Вам знакомы инициалы «РДФ!»

— Нет, сэр.

— Скажите точно, в котором часу девочка ушла из дому и куда направилась?

— Она ушла во вторник вечером. Четыре дня назад. Пошла в церковь на собрание. А назад не вернулась.

— Вы точно знаете, что она была в церкви?

— Священник сказал, что была.

— Что это было за собрание?

Женщина посмотрела на Суэггера, и тот сразу догадался, что коснулся чего-то существенного, — у него был нюх на такие вещи.

— Обычное собрание, господин Эрл. Собрание прихожан. Во славу Господа.

Суэггер пометил в своем блокноте: «Что за собрание? Кто на нем присутствовал?»

— Потом она ушла, так?

— Да, сэр. Она направилась домой.

Эрл окинул взглядом улицу. Церковь находилась за два дома. Боже, да ее подобрали прямо здесь!

— Господин Эрл, где сейчас моя дочка? Ее уже увезли оттуда, да?

— Нет, мэм. Боюсь, она все еще там. Мы ждем следственную группу из Форт-Смита. Сегодня совершено еще одно преступление. Ограбление. Есть убитые. Говорят, стрелял один мерзавец из этих мест.

— Боже мой, Боже мой, — бормотала женщина.

Эрл собрался было спросить миссис Паркер о друзьях ее дочери, но в это время к дому подъехал старенький автомобиль священника Хейрстона.

— О сестра Люсиль, — запричитал он. — О Боже, помоги нам. Помоги нам, Иисус.

Священник подбежал к миссис Паркер. За ним спешили четверо или пятеро полногрудых негритянок с грустными лицами. Они окружили несчастную мать и все вместе зарыдали. Эрл отступил в сторону.

Эрл в тоске ехал по шоссе № 88, ведшему в западном направлении к Нанли, где на холмах зеленели пастбища. Его путь пролегал мимо летней резиденции босса Гарри Этериджа, горы Ритрит и двух каменных столбов, на которых висели кованые железные ворота — свидетельство высокого общественного положения босса Гарри, неоднократно избиравшегося в Конгресс США. Дорога петляла, карабкаясь вверх по склону к дому Этериджа на противоположной стороне горы. Все было спокойно. За забором — никаких признаков жизни. Очевидно, босс Гарри вернулся в Вашингтон или, возможно, проводил время в Форт-Смите, где у