Вот, например, бейсбол. В чем суть игры? В конце концов, что в мире изменится от того, сумел ли кто- нибудь отразить брошенный мяч или не сумел? Что они достигают своими бросками? Это была какая-то замкнутая самодостаточная система, полная…

ДВА УДАРА ПЬЮТИ ВЫВОДЯТ ВПЕРЕД КОМАНДУ ШКОЛЫ! «ЭВРИКА» ОСТАЛАСЬ ПОЗАДИ!

Он чуть было не пропустил эту фразу. Но вот она. Вот имя Пьюти, набранное гигантскими, как сама жизнь, буквами. Не может быть двух Пьюти.

«Играющий только второй сезон Джефф Пьюти продолжает поражать силой своих ударов, — было написано на мертвой бумаге. — Его команда выиграла благодаря удару в первом и двойному в пятом. С тех пор как он играет за сборную Лотона, пятнадцатилетний парень уже заработал 457 очков».

Ричард бросился искать в отчетах сводки о подвигах этого юного Геркулеса и нашел их. О них писали едва ли не каждую неделю. Когда Джефф не наносил свои мощные удары, его поклонники очень удивлялись. А вот наконец и фотография: парня хлопают по спине после того, как благодаря его удару выиграна встреча. И это было не далее, как на прошлой неделе! Ричард внимательно вгляделся в фотографию. Лицо было юным, квадратной формы и приятным. Голова красиво сидела на пропорциональном, плотном и мускулистом теле, излучавшем здоровье и уверенность. Он попытался сравнить строение лица с сержантом Пьюти, которого он видел в газетах неделю назад. После недолгих поисков он нашел эту фотографию. Оценил форму носа, расположение подкожных мышц между глазами, фактуру лица и генетическое сходство черт. Учитывая возможную изменчивость, можно было сказать, что эти двое были похожи как отец и сын.

— Это он, — сказал Ричард.

— Надо посмотреть. Похож, но не очень, — заметила Рута Бет.

— Но он же еще ребенок.

Ричард посмотрел на мальчика и задрожал. Великолепен, как гладиатор. Как он уверен в себе, с каким достоинством занимает свое, принадлежащее ему п° праву место в жизни, как многого ждет от будущего. И какой вместо этого ужас ожидает его впереди.

На стоянке они показали Лэймару страницу с фотографией, которую вырвали из газеты.

— Ты оказался прав, Лэймар. Ты оказался прав на все сто процентов. Теперь нам осталось только пойти в школу, как ты сказал, и сделать то, что ты говорил. И через день-другой мы…

— Черт тебя возьми, Ричард, иногда мне думается, что в твоей голове совсем нет мозгов. Ни капли. Ты внимательно просматривал газеты?

Ричард от стыда опустил голову.

— Не очень, — ответил он.

— Скажи-ка мне, Ричард, ты когда-нибудь в своей жизни читал в газетах спортивную хронику? Или ты только и делал, что листал книжки с изображениями голых баб?

— Я н-не люблю спортивных игр, — угрюмо ответил Ричард, выпятив нижнюю губу.

— Ну так вот, значит, ты не знаешь, что в любой спортивной колонке печатают расписаниеигр. И единственное, что тебе надо сделать, — это прочитать такое расписание.

— Что есть в каждой спортивной колонке?

— Расписание игр. Расписание. Игр. Ты не думаешь, что старый герой полицейский Бад Пьюти ходит на стадион смотреть, как его сынуля лупит по мячу? Ты что, правда, так не думаешь?

— Конечно, он ходит, папочка, — вмешалась молчавшая до сих пор Рута Бет.

— У, ты моя умница, — сказал Лэймар. — Так вот, по расписанию эта чертова игра состоится сегодня вечером.

Он посмотрел на Ричарда и Руту Бет.

— Пожмите друг другу руки, мальчики и девочки. Мы идем на бейсбольный матч.

Бад как сумасшедший примчался в центральный полицейский участок, расположенный на Четвертой улице. Это была довольно мрачная двухэтажная кирпичная коробка. Маловыразительный фасад несколько оживляла расположенная перед ним маленькая цветочная клумба. Бад быстро навел необходимые справки и прошел в детскую комнату. Открыв дверь из матового стекла, он попал не в детскую комнату — отдел несовершеннолетних правонарушителей, а в типичный полицейский участок, которых в Америке тысячи. Обыкновенная неопрятная камера предварительного заключения, тесная каморка со стенами, окрашенными в стандартный зеленый цвет, уставленная столами, заваленными циркулярами, в которые никто и никогда не заглядывает. В углу стояла Джен рядом с его старым другом лейтенантом Говардом. Этот Говард в течение десяти лет прослужил бок о бок с Бадом в патруле дорожной полиции штата, а потом пошел на повышение, не без сожаления оставив беспокойную службу.

Бад подошел к ним.

— Бог мой, Джен, что произошло? С мальчиком все в порядке?

Джен посмотрела на него долгим осуждающим взглядом. Она промолчала, потом отвела глаза.

— Слушай, Бад, возьми себя в руки и успокойся, так будет лучше, — сказал Говард. — Я вовремя вмешался, и его не сунули в камеру со всеми этими подонками. Он сидит в одиночке. Там его никто не обидит, это я тебе гарантирую. Два следователя разбираются с заявлениями потерпевших и свидетелей, я поговорил с матерями обоих мальчишек-потерпевших, я знаю законы по несовершеннолетним и думаю, что лучше всего согласиться принять иск. В этом еще будут участвовать оба мальчика. Пока все заинтересованные стороны ведут себя вполне прилично.

— Говард, расскажи мне толком, что конкретно произошло. Джефф не тот парень, который бросается на людей. И уж меньше всего можно было ожидать, что он сделает это в школе. Мы воспитывали его совершенно в другом духе, он никогда не участвовал в драках, у него в жизни не было приводов в полицию, у него прекрасная характеристика, что случилось?

— Бад, он напал на этих двух ребят. На виду у всех. Он ударил мальчишку Дженнингсов по ребрам и сломал два, а Честейну он сломал носовую перегородку.

Бад, не веря своим ушам, уставился на Говарда. Он ничего не мог понять. Сказанное не доходило до его сознания. Просто не укладывалось в голове.

— Я не совсем…

— Эти ребятки рисовали на стенах краской из автомобильных спреев, Бад, — пояснил Говард. — Это они писали «Да здравствует Лэймар», и «Оделл мученик», и «Вперед, Лэймар» на стенах школы. Умненькие мальчики. Один собирается в университет Нормана, а другой, как Расс, — на Восточное побережье. Кажется, они, как и другие молодые умники, сейчас охвачены какой-то лихорадкой недовольства. Они хотят «ответственной власти», как они это называют. В голове мешанина, мне так кажется. Все знали, что эти парни промышляют такой писаниной, даже, наверное, Расс знал. Джефф узнал сегодня в раздевалке. Он ходил из класса в класс, пока не нашел их, а найдя, начал бить. Вот так-то. Думаю, теперь у них не будет никакой охоты малевать что-то на стенах школы.

— Я думаю, что Джеффу надо за это дать медаль, — с горечью в голосе сказала Джен.

— Нет, — возразил Бад. — Так нельзя говорить и даже думать. Он поступил плохо, независимо от причин. Он должен понести наказание, принять его стойко и по-мужски, чтобы это происшествие не испортило ему дальнейшую жизнь. Нам нужен адвокат, хороший, знающий адвокат. Не повредит и мой послужной список. Его тоже можно приобщить к делу. Самое главное — избежать тюремного заключения. Черт, ведь ему только пятнадцать! Не хватало только в его характеристике записи о тюремном заключении. Это же пятно на всю оставшуюся жизнь.

Бад почувствовал, что его охватывает черная меланхолия. Бедный Джефф! Он моментально понял, что двигало его сыном и как он решил вступиться за честь семьи. Если говорить честно, то, что делали эти умники, вызывало у Бада тошноту. Он скрипнул зубами и дал себе клятву: он сделает все, что в его силах, лишь бы его мальчик незапятнанным вышел на свободу. Но ему было тяжело думать об этом: о тех