Он слышал стоны и трудное дыхание Оделла, но ничего не видел с того момента, когда Лэймар разбил лампу. Лэймар превратился в невидимку.
Бад пытался угадать, где находится дверь, ведущая в операционную. Должно быть, там сейчас находится Лэймар и напряженно вслушивается, ожидая, когда пришелец проявит себя движением или словом. А там ли Лэймар? Может быть, он сейчас ползет в эту комнату, чтобы подкрасться поближе и перерезать Баду горло.
Нет, никуда он не ползет. Если бы это было так, то он неизбежно выдал бы себя звоном осколков стекла, усеявших пол операционной. А шума не было. Слышались только жалобы и стоны Оделла. Может, они ждут соучастников?
И тут неожиданно и внезапно вспыхнул свет. Бад в секунду ослеп и несколько раз мигнул. Ставший видимым Лэймар моментально выстрелил, но попал в столешницу, сорванную с конторки выстрелом Оделла, полетели щепки, пуля срикошетировала.
Бад видел только длинный ствол пистолета Лэймара. Самого его видно не было, только длиннющий ствол пистолета сорок пятого калибра. Казалось, время замедлило свой бег почти до полной остановки, оно растянулось, как мехи аккордеона на сельской свадьбе.
Марррр?
Map плачет?
Нет Map!
Злой человек убил Мара.
Нет, злой чело вен. Ты не убил Мара. Map друг маленького Оделла.
Нет, злюка.
Плохой человек. УБИТЬ плохого человека'.
Стреляя, Бад вдруг почувствовал, что мир вокруг него покачнулся и потерял свою устойчивость. На голову ему посыпалась крупная пыль.
Он залег, почувствовав сильнейшую боль в ноге. Бад повернул голову.
Над развалившейся конторкой высилась огромная фигура Оделла. Часть челюсти была снесена; Бад видел крошечные зубы и язык, который шевелился между зубами, как мышь. Взгляд Оделла был диким и бессмысленным. Глаза горели огнем безумия. В одной руке он держал ружье, из которого только что выстрелил. Вторая рука повисла, как плеть, по ней стекала кровь из высоко расположенной раны на груди.
Оделл снова нажал на спуск, но выстрела не последовало.
Он надвигался на Бада, подняв ружье над головой как доисторическую дубину.
Бад семь раз выстрелил, целясь в туловище. Каждый выстрел проделывал дыру в теле Оделла. Все новые и новые струи крови били сквозь рубашку Оделла, но он продолжал идти.
Бад выстрелил еще семь раз, девятимиллиметровые пули вонзались в Оделла. Тот остановился и упал на колени. Затем с выражением величайшего напряжения и муки в глазах стал подниматься на ноги.
— ОДЕЕЕЛЛ! — заорал Лэймар. Бад поймал в прицел лоб Оделла и выбил из него кусок, раскроив великану череп. Он прицелился в глаз, и пуля пробила зияющую рану прямо под ним. Следующий выстрел пробил горло.
Затвор «беретты» сухо щелкнул. Оделл навалился на Бада всей тяжестью своего исполинского тела. Изо рта его исходил гнилостный запах, кровь обильно текла из разорванного рта, дыхание было трудным, булькающим и хриплым, как у разъяренного зверя. Огромные руки Оделла сомкнулись на горле Бада, но хватка была очень слабой. Кругом все вымазано в крови, сцена напоминала трагикомичный фарс, когда Бад, буквально купаясь в крови, пытался, извиваясь, освободиться от навалившейся на него массы. Потом он вспомнил, что за поясом у него есть еще один пистолет.
Он вытащил «беретту» тридцать восьмого калибра, упер ствол Оделлу под мышку и, не считая, начал давить на спуск. Он стрелял до тех пор, пока Оделл медленно не сполз с него на пол.
Бад освободился и встал на ноги. Лэймар к тому времени тоже сумел подняться. Он бережно поддерживал правой рукой левую. Кисть левой руки напоминала букет алых роз, только в роли лепестков выступали пласты запекшейся крови.
— Ты, — сказал Лэймар, — ты, проклятый Бад Пьюти. Сволочь, ты же убил несмышленое дитя.
Бад прицелился в голову Лэймара — он был поражен, его изумило, что Лэймар не стал отступать или прятаться, настолько велика была его ненависть, — и спустил курок.
Пистолет не выстрелил.
Бад взглянул на него. Он расстрелял все патроны в Оделла.
В следующую секунду в комнату ворвалось огромное облако пыли, грохот ломающейся стены смешался с ревом автомобильного мотора. Машина въехала в дом, проломив фасад и круша на своем пути стекло и дерево.
На месте водителя находился человек в черном капюшоне и наводил ружье в грудь Баду. Тот успел упредить выстрел на считанные доли секунды. Пуля обожгла ему голову. Бад бросился назад, ступил на лестницу и почувствовал, что летит в темноте в неизведанное пространство. Потом он всем телом грохнулся о какие-то ступеньки и пересчитал их. Ощущение было такое, словно его шесть раз огрели здоровенной дубиной. От этих ударов у него из глаз посыпались искры и прервалось дыхание.
Он катился вниз, в темноту, скользя по ступенькам. Он теперь ощущал себя просто зверем, и единственным его желанием было — бежать отсюда.
Но его никто не преследовал во время падения. Он услышал шум мотора отъезжающей машины, наверное, в этой машине сейчас находился и Лэймар. Шум мотора затих.
Бад внимательно вслушивался во внезапно обрушившуюся на него тишину.
Он замерз и страшно соскучился по своим сыновьям. Он не понимал, правильно он поступил или нет. От тоски ему захотелось позвонить Джен, позвонить Холли, ему страстно захотелось вернуться в нормальную прежнюю человеческую жизнь.
Было холодно. Его начала пробирать дрожь.
Ричард никогда не слышал, чтобы человек так по-животному переживал свою боль.
Лэймар громко рыдал на заднем сиденье, шмыгая носом и всхлипывая, укачивая, как ребенка, свою раненую руку. Кругом была кровь. Сиденья, борта — все залито ею.
Рута Бет, сосредоточившись и не обращая ни на что внимания, вела машину вперед.
— Езжай помедленнее, — рявкнул Лэймар, когда ему показалось, что она едет слишком быстро. Было видно, что рука сильно донимает его.
Однако если они думали, что сейчас за ними устремится хвост полицейских машин с сиренами, карет «скорой помощи», а в воздухе повиснут вертолеты, то они ошиблись. Их машина в одиночестве рассекала ночной мрак.
— Мы должны оказать ему какую-нибудь помощь. Он же истечет кровью.
Превозмогая боль, Лэймар зло крикнул Ричарду:
— Заткнись, Ричард, черт бы тебя побрал! Кровотечение остановилось. Осталась только боль, на это мне наплевать, боль я вытерплю. Рута Бет, вези нас домой, слышишь!
— Он истечет кровью, — истошно верещал Ричард. — Я же вижу, что кровотечение продолжается.
